Арчер шагал вдоль пустых рыночных лавок. Ещё год назад днём здесь было не протолкнуться, а теперь только пара бродяг и голодных псов рыщут вокруг, чтобы выпросить протухшую рыбу с прилавков тех, кто ещё работал. Рыбный запах смущал его лишь поначалу, пока не завоняли тела первых повешенных. За трупным зловонием не чувствовались даже экскременты, которые больше не вывозились за ворота. Арчер изо дня в день осматривал стены и воинов наместника, которые патрулировали город. Он запомнил их всех, все жесты и привычки наизусть. Он искал способ бежать и почти нашёл. Всего три дня назад он предпринял попытку к бегству, но был пойман стражей. Его собирались сжечь и подвесить как остальных беглецов, но Арчер не был обычным жителем этого города. Он убил всех четверых, застигнувших его врасплох, но и сам оказался ранен. Смертельно, как ему тогда показалось. Однако к утру он пришёл в себя. Обессиленный, стиснув зубы от жгучей боли в районе живота, он не мог бежать. Решив сначала оправиться и позже повторить попытку, Арчер спешно заметал следы. Он воспользовался приготовлениями для костра, на который должны были возвести его самого. Обуглив стражников дочерна и закопав в землю их обмундирование, чтобы никто их не узнал, мужчина уполз зализывать раны и планировать новый побег.
«Какой чёрт дернул меня притащиться в Бравир. Легкая работа… Целая гора золота за смерть наместника. Старика было просто убрать. Слишком доверчивый. Но никто не предупредил меня, что нельзя тут задерживаться после его смерти. Кто ж знал, что новый наместник прибудет так скоро и устроит городу настоящий геноцид».
Арчер силён и обучен. Он умел убивать, но даже не думал помочь городу. Всё, что его заботило – он сам. За сорок с хвостиком лет люди успели здорово его разочаровать. Он не верил даже самым искренним и с виду чутким, обычно они оказывались даже опаснее явных злодеев. Поэтому давно уже не интересовался, кого ему предстоит лишить жизни: хорошего или плохого человека, не важно. Все они одинаковые. Перерезав глотку добродушному старому наместнику, подарившему городу процветание, он почти засомневался. Пока на звук, упавшего на пол тела, из личных покоев старика не вышла девочка. На вид лет двенадцати, прикрытая одной лишь простынёй на голом теле и с огромным следом от удушья на шее. И ты такой же, ухмыльнулся Арчер покидая поместье мертвеца.