Я прервался. К горлу подкатил ком. Появилось жгучее ощущение в носу. Глаза намокли.
– Не спишите, – спокойно отреагировал психиатр. – Сделайте глоток воды. Как будете готовы, продолжайте.
– Я готов, – сказал я. – Не нужно воды.
Психиатр кивнул, давая понять, что тоже готов продолжить со мной работать. И я продолжил. Несмотря на жгучее ощущение в носу и накатившие слезы. Но я не мог их себе позволить.
– «Соберись!» – прошипел я себе.
Я глубоко вздохнул, резко выдохнул и сжал кулак. Жалость к себе отступила. Какое мерзкое чувство. Вместо сильного мужика во мне живет ребенок, который никак не может отпустить детские обиды. В голове вновь возникли воспоминания. Жалость уступила место накатившей злобе и агрессии.
– И вот в один день его не стало. Он взял и умер. Просто свалил туда, где ему лучше, оставив меня и мать одних на растерзание проблемам. Было сложно, горько и пустовато.
– Как вы сказали? – перебил психиатр.
– Пустовато.
– Что вы подразумеваете под этим?
– То и подразумеваю. Пустовато. Пусто было в квартире, на душе, в голове, на дороге, когда я ехал за рулем. Знаете, машины впереди будто расступались перед мной. Я еду, а впереди на ближайшие пять метров никого. И если кто перестраивался во время движения, то сразу съезжал с моей полосы вправо или влево.
– Это чувство потери, – заключил психиатр.
Я пожал плечами, но потом неуверенно кивнул. Затем продолжил.
– Прошло около восьми лет. Мужским воспитанием после 18 лет я обеспечил себя сам. У меня не было наставника. Обращаться за советом было не к кому.
– А ваша мама? – спросил специалист.
Я улыбнулся и немного повертел рукой, давая понять, что тут не все так просто.
– Мать безусловно очень многое значит для меня. Но мужскую мудрость могут передать только отцы, деды, прадеды.
Психиатр кивнул. Я продолжил.
– Я сменил несколько работ. Уже прошел через многое. Все познавал через свой опыт. Через шишки, синяки, ссадины. Через ругательства, драки, выяснения отношений. В конечном счете укрепился. Сформировал свои принципы, цели в жизни, построил свой внутренний стержень. Но все это время, в порыве гнева или внезапно накатившей обиды и депрессии, я ругал и бранил его. Ругал его за то, что его нет рядом, и что он не смог оказать мне поддержку, в которой я так остро нуждался. Особенно в таком возрасте, когда формируется характер, становятся мужчиной. Особенно тогда, когда мир выплевывает тебя во взрослую жизнь, но внутри ты еще ребенок.