– Вы правы, он не брат, он жених, – смущённо ответила Зоя Дмитриевна.
– Ну, это больше, чем брат! – воскликнула шутливо медсестра.
Зоя Дмитриевна отправилась на работу. Она шла, дыша ароматом свежего утреннего воздуха, понимая всё ясней, что Василий ей дорог, недаром она так скучала по нему эти дни, когда её отправили в командировку. И вспомнила, о чём он говорил в бреду, понимая, что это же скажет, когда поправится.
Вечером ей позвонила медсестра, передала "привет" от Василия и то, что он хочет её видеть. И добавила, что больному лучше. Зоя Дмитриевна поблагодарила медичку за добрую новость и направилась в больницу.
Весна брала своё: солнце разогрело булыжник на дорогах, у оград домов и бараков растопило остатки снега. Под окном, на завалинке, грел старые кости дед Рязанцев. Он глядел на покосившийся забор, на калитку, вздыхал, потирал ладони, тянул самосад и думал о своём.
– Деда! – нарушил его неземные мысли Сашка. – Глянь, папироса погасла.
Семён, покачав головой, раскурил цигарку. Из сарая вышел Вовка с дружком.
– Эй, бесенята! – позвал Семён. – Подойдите-ка!
Бесенята переглянулись.
– А зачем? – спросил Вовка.
– Идите, раз зову!
Дети опасливо подошли.
– А ну, покажь, отшельник! – прикрикнул дед, строго глядя на Вовкиного друга. – Покажь, что прячешь в рукаве!
– Нету ничего, – ответил мальчик, руку убрав за спину.
– Нету, говоришь? – вскричал дед и, спрыгнув по-молодецки с завалинки, поднял руку пацана вверх, из рукава мальчишки потянулась струя дыма.
– Отшельники, курили в сарае! – заорал дед.
– Деда! – взмолился Вовка. – Это не табак, это же мох.
– Курильщики… Курят-то не мох, а табак. – ухмыляясь, сказал дед и смачно вдохнул в себя дым, потом поднёс к губам мальчишки цигарку. – На-ка, втяни!
Тот опасливо посмотрел на старика и вдохнул дым: «Крепкий!»
– Не так, – подсказал Семён. – Тяни пошибче.
Мальчишка, затянувшись, сразу закашлялся, из распахнутых глаз его брызнули слёзы; закрыв рукой рот, он побежал за сарай. Семён пощипал бородёнку и, улыбаясь, подал цигарку Вовке. Тот поднёс её к губам и тоже глотнул дым в себя. И тоже закашлялся, и поскакал за другом. Семён затрясся от смеха, вытирая слезившиеся глаза. Пока он смеялся, Сашка подобрал кинутый Вовкой окурок и, присев на корточки, начал разглядывать его.
– Чего смотришь? – усмехнувшись, сказал дед. – Давай, затянись.