Виной всему мамка Жабы, которая, получив путевку в санаторий, встретила там такого же бухгалтера, как и она сама. Он писал ей стихи, таскал вино ночами, а потом выебал и уехал в родной город. Через девять месяцев родился Жаба, а его мамка решила во всем признаться мужу.
– И чо? Не выгнал нахуй вас? – подивился Кир, прикладываясь к полторашке пива. Окосевший Жаба, с трудом сидящий на стуле, тяжело мотнул.
– Не. Сказал, что привык уже к ней. Да и куда бабу с мальком выкинешь, – запинаясь, ответил Жаба, неумело пытаясь закурить.
– Чот не понял я. Вроде и по-мужски поступил, а вроде и не мужик, раз блядюгу не выгнал, – задумался Кир.
– Тебе не похуй, а? – ругнулся я. – Чужая семья – потемки. Нехуй туда лезть.
– И то верно, – кивнул Кир. Он посмотрел по сторонам и, не найдя сигарет, повернулся к Жабе. – Жаб.
– А?
– Хуй на. Не видишь, сиги кончились? Смотайся не в падлу.
И так всегда. Кир пользовался бесхребетностью Жабы, а он, вроде, и не против был. Даже когда доходило до абсурда и Кир просил его сгонять на рынок за продуктами. К Киру у Жабы была какая-то странная любовь. Порой казалось, что он любит его больше, чем тяжеляк, телок и бухло. Вечно смотрит в рот, и стоит Киру сказать «фас», Жаба несется выполнять поручение. Правда, он и сливался порой. Когда дело доходило до драк или разборок.
Жаба был патологическим трусом. Если назревала драка, он или убегал, или падал в обморок. Странно, учитывая, что его даже гопари редко трогали, словно этот серый, вечно зашуганный человечек и так наказан судьбой.
У меня к нему были двоякие чувства. Жалость, смешанная с отвращением. Я перестал испытывать к нему симпатию, когда увидел, что он зажал в углу гардеробной Петушка и потрошит его карманы на предмет мелочи. Петушка ебли все кому не лень, но Жаба, полгода бывший в нашей школе лохом и лишь недавно получивший покровительство Кира, слишком быстро переметнутся к «уродам», как я их называл. Он не отходил от Кира ни на шаг, а на перемене залетал в наш класс с первым звонком, чтобы выслушать очередной приказ и сгонять за сигаретами в киоск. Щемил с другими старшаками лохов в своем классе и в параллельных. А на разборках, прячась за широкую спину Кира, ядовито тявкал, если понимал, что пизды не получит. Но чуйка у него работала. Жаба редко залупался на тех, кто мог дать ему пизды. И ничем не отличался от тех шакалов, что грызут семки и оставляют после себя лужи из слюны, наполненные раскисшими окурками.