Луна с изумлением уставилась в… огромные глаза дерева.
– Кто посмел назвать нас извивающимися корешками? – грозным басом спросило оно, нахмурив мшистые брови.
– Я вовсе не хотела вас обидеть, – пролепетала Луна. – Это я в сердцах. От злости на саму себя.
– Как бы ты ни злилась, нас нельзя называть корешками! Я, к твоему сведению, прародитель всего живого! Я самый древний, самый мудрый и почитаемый житель Драгомира, а не какая-нибудь там извивающаяся змея!
– Я поняла. Извините, пожалуйста. Мне правда очень стыдно.
– На первый раз простим! Но только на первый! – внушительно сказало дерево, все еще хмурясь.
Оно уже собиралось опустить девочку на землю, но тут подоспел запыхавшийся Фиччик и громко заверещал:
– А ну, глупая деревяшка! Отпусти ее немедленно! Пока я тебе что-нибудь не сломал.
– Фиччик, нет, – простонала девочка, закрывая лицо руками.
– Это еще что такое? – изумилось дерево, брезгливо схватив за шкирку лохматого Фиччика. – Что за прыткий грызун? Откуда он взялся?
Фиччик вовсю молотил кулачками воздух, крутился вокруг своей оси и пытался достать ветку, которая крепко его держала.
– Это я грызун? Я тебе покажу грызуна! Ты у меня попляшешь! Сейчас-сейчас, вот только доберусь до тебя!
– Ха. Ха. Ха, – раскатисто рассмеялось дерево, произнося каждое «ха» отдельно. – Наверное, мне стоит испугаться.
– Простите его, уважаемое дерево, это мой хранитель. Он еще маленький и неразумный.
– Да, да! Простите их, пожалуйста, глубокоуважаемый Древлий[1]. Они новенькие в нашем мире и не знают, с кем разговаривают, – поспешно проговорила Сентария, с трудом переводя дух.
– Так уж и быть. На первый раз прощу. И девочку, и грызуна. – Древлий аккуратно опустил их на землю.
– Я не грызун, – обиженно проворчал Фиччик, устраиваясь на плече Луны.
– Но и я не тупая деревяшка, – возразил Древлий.
– Все! Все! – примирительно подняла руки Сентария. – Будем считать, что конфликт исчерпан.
Луна во все глаза разглядывала невероятное дерево, чья крона доставала до самых облаков. Чтобы его обхватить, понадобился бы не один человек. Дерево скрипело и вздыхало при каждом порыве ветра. Оно было таким старым и морщинистым, что, казалось, вобрало в себя мудрость всех людей, живших когда-то в этом мире. Умные глаза с нависшими веками и лохматыми бровями внимательно следили за происходящим вокруг. В ветвях качалось множество гнезд, которые построили самые разные птицы. Древлий был рад им всем. Своим щебетом они скрашивали его старость и наполняли весельем каждый день.