Все повернулись в нашу сторону. Неловко. Прямо очень неловко.
Но все же лучше, чем полный игнор.
Получилось даже весело. Я тоже рассмеялся, правда, не так громко.
– А ты изменился, – сказала Аделина, – раньше ты никогда бы не посмел сказать подобное.
– Правда? То есть мы знакомы? Мы дружили?
Аделина покачала головой справа налево и слева направо, размахивая темными кудряшками.
– А, не, такого не было. Ты… короче… в тебе содержания не больше, чем в голограмме. Обычно ты молчишь. Сидишь себе в углу. Если со всем начистоту, пока директор не привел тебя на урок, я даже не заметила, что тебя не было. И думаю, я не одна такая…
Меня как водой окатили. Я уже догадался, что не был мистером Популярность, но узнать, что ты вообще не существуешь, всегда неприятно.
Жизнь Ромена, сцена третья: главный герой в роли эктоплазмы.
Одно хорошо в обливаниях холодной водой: помогает проснуться.
– …да и я ни с кем не дружу особо.
Аделина отпустила эту фразу, как собака, отбросившая слишком сухую кость.
Получается, мы не друзья.
– Никогда не поздно наладить отношения.
– Наладить отношения не значит дружить. Одно лицемерие.
Кивнув подбородком в сторону, Аделина показала, что все вокруг вернулись к своим разговорам.
– А ты и вправду думаешь, что все эти клоуны нравятся друг другу? Миром правит выгода.
Я нахмурился.
– А ты не нагнетаешь?
Она повернулась и взглянула мне прямо в глаза.
– Да говорю тебе, миром правит выгода. Поверь, вот я, толстая уродина. Мне нечего им предложить, поэтому никто мной не интересуется. Это ясно, прозрачно, очевидно.
К ее автопортрету мне захотелось добавить, что она «не очень любезная» и именно поэтому у нее нет друзей, но я вдруг осознал, что у меня тоже никого нет. И промолчал. В любом случае было ясно, что Аделина ничего особенного обо мне не расскажет.
Я жевал картошку фри, закрыв глаза от удовольствия: даже жирная и холодная, она не шла ни в какое сравнение с диетой из тофу и пшеницы. Аделина, в свою очередь, вернулась к чтению. Мне не хотелось с ней разговаривать, но от тишины становилось еще больше не по себе. Прищурившись, я попытался разобрать заголовок книги, которую она читала, но Аделина заметила до того, как мне это удалось.
– Да чё я вообще тут забыла? – прогремела она, сунув книжонку в карман.
На что я протянул очень воодушевленное: