– Не смейте плакать, макияж потечет! – строго говорит она. – Глупые девчонки! Что вы на самой свадьбе-то делать будете?
Я подмигиваю Мире и хихикаю над тоном мамы, подбегая к зеркалу, чтобы вытереть глаза, ведь мне тоже предстоит фотографироваться, как подружке невесты. Наши младшие кузины одеты в одинаковые длинные платья из шелка цвета пудровой розы, мое же платье, совершенно такое же, выделяется более светлым, персиковым цветом, указывая на то, что я главная подружка невесты.
После того, как Мира фотографируется одна, мы делаем совместные с подружками фото в помещении и выходим на территорию сада с красивым фонтаном и живописными качелями, украшенными цветами, на старом могучем дубе. Мира не зря выбрала это место, потому что фотографии, которые мы разглядываем на камере фотографа, просто сказочные.
– Это фото меня убило! Оно такое шикааарное! – пищит Мира, останавливаясь на своем портрете, который получился на удивление красиво, заставляя взгляд невольно задержаться на нем.
Она похожа на сказочную фею и мы так долго залипаем на экран, что фотограф смеется над нами и обещает прислать несколько цифровых снимков на телефон, включая и этот.
В тот же вечер, следуя порыву, я отсылаю именно это фото Миры Тимуру, напоминая ему о существовании невесты, с которой тот не спешит мириться. Он не отвечает, но я вижу, что сообщение дошло и просмотрено.
Я и не подозреваю в тот день, что в будущем, это самое фото, которое я своими руками отослала ему, будет мучить и доводить меня до слез не один раз. Потому что уже мой муж, а не ее жених, будет хранить его, как зеницу ока, думая, что я не знаю, как часто он смотрит на него, когда никого нет рядом.
***
На следующий день Мира сообщает мне, что Тимур позвонил ей и они помирились. До их свадьбы осталось десять дней.
– Не благодари, это все из-за меня, – говорю я, не скрывая самодовольства.
– Как это? – удивляется Самира.
– Я послала ему твою вчерашнюю фотку. Увидел тебя мой зять-бука и растаял.
– И зачем ты это сделала? – возмущается Мира, но я вижу, что она не сердится на самом деле.
Вот ведь дурочка, к чему, передо мной-то, строить из себя неприступную!?
– А затем, что я устала видеть твое печальное лицо царевны-несмеяны!
Теперь она снова постоянно торчит в телефоне, переписываясь или переговариваясь с горе-женихом, так что я чувствую огромное облегчение, а то было даже неудобно при ней говорить со своим парнем, встречаемся-то мы редко.