К тому же Ноулз был другом и умел держать язык за зубами.
Лейтенант нахмурился, прихлопнул надоедливую муху и после недолгой паузы покачал головой:
– Я все-таки полагаю, что он искренне хочет тебе помочь.
– Помочь? Мне? Тем, что подсовывает Слингсби?
– У Слингсби есть опыт, Ричард. У меня такого опыта нет.
– Но ты хороший офицер, а он размазня. И вообще, кто он такой?
– Зять, – коротко объяснил Ноулз.
– Да знаю, что зять, но кто он такой?
– Человек, взявший в жены сестру мистера Лоуфорда.
Ноулз упорно не желал ступать на опасную территорию.
– Ну да, больше нам знать не положено, – проворчал Шарп. – Да вот только не больно он похож на парня, которого мистер Лоуфорд выбрал бы своим зятем. Лоску не хватает.
– Родственников не выбирают, – пожал плечами лейтенант. – Уверен, он джентльмен.
– Как же, джентльмен, – проворчал Шарп.
– Должно быть, счастлив, что вырвался из пятьдесят пятого, – продолжал Ноулз, не обращая внимания на враждебный тон капитана. – В полку чуть ли не все офицеры умерли от лихорадки. Здесь намного безопаснее, даже несмотря на этих… – Он кивнул в сторону французов.
– Тогда почему бы ему просто не купить звание?
– Не хватает шести месяцев до выслуги. – Согласно недавно принятому положению, лейтенант не мог купить звание капитана, не прослужив в низшем звании три года. Нововведение уже вызвало сильное недовольство среди богатых офицеров, желавших более быстрого продвижения по служебной лестнице.
– Но почему он пошел так поздно? – спросил Шарп.
Если Слингсби тридцать, то лейтенантом он стал не раньше двадцати семи, а к этому возрасту большинство уже ходят в майорах. Многие офицеры, как, например, Айлифф, поступали на службу, еще не достигнув двадцати.
– Полагаю… – начал Ноулз, потом покраснел и сменил тему: – Новые части. – Он кивнул в сторону проходящего у мельницы полка в неестественно ярких голубых мундирах. – Говорят, император прислал подкрепление в Испанию. Французам сейчас не с кем драться. Австрийцы вышли из войны. Пруссаки ничего не предпринимают. Так что у Бони только мы и остались.
Шарпа рассуждения Ноулза по поводу стратегии Бонапарта не интересовали.
– Что ты полагаешь?
– Ничего. Я уж и так сказал лишнее…
– Ничего ты такого не сказал! – Шарп ждал. Ноулз молчал. – Знаешь, Роберт, мне так и хочется перерезать твою тощую глотку тупым ножом.