Джим Ньюсом чувствовал, как между лопатками стекают струйки пота, а от пыли щиплет глаза, пока священник продолжал монотонно бормотать:
– Мими Прэгер… добрая христианка… хорошая соседка… снова в доме Господнем…
Под палящим солнцем было трудно сосредоточиться. Джим Ньюсом, гибкий поджарый старик лет семидесяти, с тонкими губами, прямой и подтянутый, как солдат, стоял рядом со своей располневшей женой Мэри, никак не выказывая своего состояния, хотя все в нем просто кипело. Кто в здравом уме устраивает отпевание и похороны на улице, в полдень, да еще и в разгар лета? В воздухе висело жаркое марево, от которого саднило в горле, а кожу покалывало, словно от ожога, как в пустыне. Вот только находились они не в пустыне, а в калифорнийской Райской долине, на ранчо семьи Прэгер, в оазисе с тучными зелеными лугами. По крайней мере, он был таким до наступления засухи, иссушившей русла рек и покрывшей поля растрескавшейся бурой коркой, похожей на старческую кожу.
– Собравшись развеять прах Мими над любимой ею землей… – Священник отхлебнул воды, протер пунцовое лицо и лоб платком. – Припомним же свои прегрешения…
Джим Ньюсом перестал слушать священника. Прегрешения фермера – его сугубо личное дело, а не какого-то попика-молокососа, едва выросшего из коротких штанишек. Джим вспомнит их, когда придет время.
Он принялся разглядывать собравшихся на поминальную службу у старого домика Мими – простого строения из сосновых стоек и балок, явившегося сюда словно из другого времени и даже другой эры. На похороны собралось больше тридцати человек, что неплохо, особенно учитывая, насколько замкнуто всегда держалась покойная. Много лет она жила здесь совершенно одна, за несколько километров до ближайшей автозаправки и за день ходьбы пешком до магазинчика на Проспект-роуд. Потом приехала девочка Элла, и несколько лет они жили вдвоем, бабушка и внучка, словно пионеры-поселенцы, один на один с миром. Однако дети растут, и когда Элла уехала в Сан-Франциско учиться в колледже, это событие чуть не свело бедную Мими в могилу.
Многие так и не простили девушку за этот поступок.
– Хватило же у нее духу объявиться здесь, доложу я тебе, – едко заметила жена Джима Мэри, глядя на Эллу Прэгер, о чем-то беседовавшую со священником перед началом панихиды.