Стоп. Дома…
– Слушай, ты когда прилетел, Вика была у нас еще?
Матвей заводит машину, стартует с места и круговым движением руки проворачивает руль, разворачивая ее к выезду.
– Была. Но больше не будет.
Метнув в меня взглядом, возвращает его на ночную дорогу.
Хмурюсь, возвращаясь на свое сидение.
– В смысле?
– Она жаждала сделать мне минет.
– Что???
Получается громче, чем обычно, но слова Матвея кажутся абсурдом.
– За три штуки встала на колени и уже облизывалась на мой член.
Не может этого быть. Меня впечатало в сиденье силой немыслимости происходящего. Как же так?
– Что значит облизывалась на твой член?
– Он был в штанах, не волнуйся, – синие глаза искрятся, а мне не до шуток.
– Ты что хотел ей заплатить?
Пожимает плечами, а потом внимательно смотрит на меня, пока мы стоим на светофоре.
– Проверку на вшивость она не прошла.
Ошарашенно мотаю головой, не готовая верить в услышанное. Но смысл Матвею врать?
– Она не могла…
– Могла. И с удовольствием бы сделала это, сразу свалив в твоей же одежде и сережках. Золото я отобрал, а про джинсы и футболку решил, что после этой суки носить все равно не станешь.
Так вот почему сережки сегодня лежали на столе в холле. Я подумала, что вчера вечером давала померить их Вике, но забыла после косяка, а получается….
Становится жутко неприятно. Не больно, потому что по сути мы уже давно разные. Пошли в противоположные стороны, и точек соприкосновения, кроме как общих воспоминаний, у нас нет. Вчера я в этом окончательно убедилась. Просто неприятно и гадко. Я привела ее в свой дом, а она…
– Эй, – голос Матвея разгоняет мысли, от которых хочется помыться, – забей на нее.
Кешнов тянет меня к себе и утыкается губами в висок. Наверное, хорошо, что он всегда такой бескомпромиссный. Возможно, я бы долго еще жалела Вику, ведь даже утром собиралась ей дать денег на еду.
– Надеюсь, ты не сильно расстроилась?
– Я бы расстроилась больше, если бы она все же сделала тебе минет.
Матвей ржет и, продолжая левой рукой удерживать руль, а правой обнимать меня, притягивает ближе к себе за шею и рычит хищным зверем на ухо.
– Мой член только для одной ревнивой дикарки.
– Пошел ты! Я не ревную тебя!
– Ну дааа. Как и я тебя!
Не могу не улыбнуться. Говнюк!