Помнишь рано приехал в город, и я по нему водила?..
Помнишь, сели в блестящий форд, а в нем заиграл Дилан?
Помнишь, помнишь, ты помнишь…»
Помню. Вас, и все эти сказки.
Моих мертвецов шелестит, стонет хорал григорианский:
качается, шепчет, поет, звеня ключами, цепями, пивом…
Мои мертвецы пугают меня.
Но делают, блин…
Мои мертвецы постоянно со мной. И этот, с глазами-медью,
и красное платье, и старый изгой, и женщина-на-рассвете,
и тот кто пел обо мне – обо мне! – громко, но не натужно,
и тот, что из двух дюжин камней выбрал один нужный —
они поддерживают меня. И на пути тоже.
Знакомые, родственники, друзья, весь легион прохожих
хранят.
Я ношу своих мертвецов
с собой, из них состоя.
А когда замкнется мое кольцо —
печать, приговор, статья, —
приду к тебе, и скажу: Помнишь,
про мертвецов? На крыше?
Дай мне куртку. Чего смотришь?
Там холодно так, выше…
Я с тобой. И буду с тобой.
Смерти нет. У меня – вышло!
______________________
Ире, IX.I.2014. Ленинград
.
Я смотрю на счастье. Как мерцает
в свете солнца золотая взвесь.
Как дорога вьется кольцевая,
но она окончится не здесь.
Как идут потеки по сиене,
как, одновременно и легки
и громадны, в повседневной пене
разрезают бурю маяки.
Как лучи стремятся делать лучше.
Лучше будет, – только подожди.
Как дождинки созидают тучи.
Тучи превращаются в дожди.