– Но это же не совсем правда.
– Недосказанность не есть ложь, – она ответила уверенно, но не дерзко, как было в момент нашего знакомства.
– Ну ладно, муж согласен, моей ответственности тут нет, но если все это противозаконно…
– Послушайте, Роман… Я работаю здесь, в комитете, а еще… неважно это все, я до смерти хочу бросить эту бесполезную работу.
– Низкооплачиваемую, называйте вещи своими именами, – улыбнулся я.
– И это тоже. Но она бесполезная. Вот был запрет на функционирование старого особняка под кафе через пару улиц от вас – и что? Пришли люди, дали денег выше в администрации, и все. Смысл того, что я делаю, есть?
– Никакого. Толковый и амбициозный человек мне как раз нужен. А работа для тебя найдется. Нормальная работа.
– Вот и хорошо, – она подозрительно посмотрела на меня: – И раз уж мы перешли на ты… Так, еще документ с разрешением на деятельность, проведем его так, чтобы он стал активным до моего официального увольнения.
Она сделала несколько звонков и слова на бумаге моментально обрели силу. А это означало, что теперь надо будет просто скрыть все происходящее внутри.
– Так, теперь мы идем увольняться, – довольным голосом произнесла девушка.
– Со мной?
– Ну, можешь подождать за дверью…
На самом деле с ее начальником мы столкнулись в коридоре. Прочитав заявление, мужчина средних лет округлил глаза:
– Но как же…
– А вот так, – бросила она ему на прощанье и пошла прочь. Я лишь пожал плечами без капли сожаления.
И после этого мы вдвоем покинули здание администрации, а затем направились обратно в нашу новую студию. Автомобиль я оставил, как и прежде, за пределами территории, поэтому к зданию мы дошли пешком.
– Расходитесь все! – громко, внушая шок десяткам людей, что оставались перед зданием, заявила Анастасия Григорьевна. – Нечего здесь делать – все в полном порядке.
– Да как же! Да мы же!
Она не поленилась каждому сунуть в лицо бумажку с разрешением, и только потом они, ворча, начали расходиться.
– Добро пожаловать в команду, – сказал я ей, стоя у дверей студии. – И это хороший старт!