Мертвецки побледневший Натаниэль почувствовал ледяной озноб. Не без причины видя источник этого холода в старой Эрне, молодой герцог отвернулся от неё, и тут же его взгляд упёрся в спину Артура, а уже в следующую минуту Натаниэль сам себя удивил, вдруг озвучив свои мысли:
– Он… Он погибнет и очень скоро…, и он это понял, верно?
Эрна печально улыбнулась и отпустила руку Натаниэля:
– Я пролистала великое множество вариантов и не нашла для него ни малейшего шанса. Он сын тех, о ком думала Тереза в тот злосчастный день! Так что здесь… Лучшее, что ты можешь для него сделать, это позволить ему принять свою судьбу! Я серьёзно! У тебя жёсткий выбор – умереть вместе с ним, или жить ради него и его сына! Третьего здесь не дано! После его смерти его сын может рассчитывать только на тебя, а ты на него… Приходи ко мне, и я научу тебя как быть дальше…
Ошеломлённый всем увиденным на площади, герцог Бетенгтон минут десять не мог справиться с растерянностью: ослепительные таланты так занимающей его внимание троицы, и их шумное остроумное бегство, которое только каким-то чудом не привело к возникновению давки среди зрителей… Вряд ли возможно припомнить большее потрясение!
Потребовалось время, чтобы найти более ни менее спокойное место, людей вокруг ещё много, но уже нет той суеты и шума. Герцог обвёл взглядом свою гвардию и в первую очередь четверку праиэров.
Рон был взведён как пружина, словно допускал мысль, что стены и этих домов вдруг разразятся грохотом и дымом. Взгляд Пита упёрся в гриву его коня, и невозможно было даже предположить, где сейчас пребывает его сознание. Фил, мрачный и угрюмый, тоже обводил взглядом гвардию, и умудрялся не смотреть на герцога. А вот Глен глаза не отвёл. Сложилось впечатление, что этому человеку всё ясно, его мир прост и спокоен. Что ж, герцог обратился именно к нему:
– Говори!
– Что Ваша Светлость желает услышать? – чуть поклонился Виктор.
– Что бы ты предпринял в данный момент? – ещё больше нахмурился герцог.
– Позвольте уточнить, Ваша Светлость, планы, приведшие вас в Рунд, не изменились? – решился прояснить это Виктор.
– Нет.
Теперь взгляды всех людей герцога были устремлены к Виктору, первому праиэру, и снова, почти физически, он ощутил неприязнь Фила. «Определённо, с этим надо разобраться! Но не сейчас!» – пронеслось в сознании юноши. Эта тревога начала остро щекотать нервы, но не могла лишить его сознание ясности. Виктор ещё раз чуть поклонился герцогу и начал доклад: