Я не сильно разбирался в почерках, углах наклона букв, палочках и крючках. Но даже мне было понятно, что надпись – дело рук того, кто совсем плохо владеет письмом. Вернее, не владеет полностью. Как будто ему пришлось перерисовывать чужеродные буквы с заранее принесенного листа.
Буквы нанесли желтой краской, но не густой и плотной, какую мне доводилось видеть раньше, в железных ржавых банках с едким, но чем-то приятным запахом. Эта краска выглядела легкой, прозрачной, а слой ее был меньше волоса толщиной.
Я послюнявил палец, поднес к стеклу. Надпись «Дива – лжец!» закрывала почти все листы информации, выведенные аккуратным почерком кого-то из Прокси.
– Бесполезно, – сказал Гранчи. – Если бы все было так просто, от надписи уже бы избавились.
Все же, я попробовал надпись на прочность. Поскоблил ногтем. Без толку.
– Я же говорил, – в голосе Гранчи отсутствовала привычная искра. Горячность и запал исчезли, правота собственных суждений не принесла ему удовлетворения. – Здесь нужен растворитель. И то не факт, что поможет.
– Странная краска, – сказал я.
– Похоже на баллончик. На краску из баллончика.
– Думаешь?
– Это не обычная краска. Значит, из баллончика. Другую я не знаю. За стекло вот обидно.
– Почему?
– Я его притащил. В мою первую и единственную вылазку. Нашел у здоровенного дома. Эта доска и раньше использовалась для посланий. Правда листы в ней были другие – гладкие, с ровными буквами. Человек так не нарисует. Раньше машины рисовали за людей.
Гранчи выглядел расстроенным. И что-то подсказывало: дело вовсе не в доске. Мне захотелось подбодрить его.
– Уверен, надпись сотрут, когда найдут виновника.
Мои слова не произвели на него впечатления. Он и не услышал их. Был погружен в себя.
– Думаю, там, где ты нашел доску, есть еще. Можно же заменить стекло, правильно?
Гранчи смотрел немигающим взглядом.
– Раньше Прокси относились ко мне иначе. Видели во мне потенциал.
Его звучный выдох был похож на шепот волн у берега. Не помню, чтобы слышал его ранее, но мысль пришла именно такая.
– Пойдем. Я хочу спать, – сказал он, развернулся и, не дожидаясь, направился к корпусу.
* * *
Гранчи лежал лицом к стене прямо в одежде.
Всю дорогу он шел впереди, как если бы боялся быть настигнутым. Поглядывал назад, и, если я отставал, сбрасывал скорость. Может, опасался, что я могу потеряться, хотя я знал город достаточно хорошо. В крайнем случае, я бы вышел к корпусу, идя навстречу проснувшимся, но еще помятым жителям. Потеряться в Саппалите не сможет даже трехлетний ребенок.