Предсказание лекаря сбылось. Едва пробудившись вновь, я с радостью ощутила возвратившуюся способность видеть. Взору открылась панорама деревянного потолока, наклонные плоскости которого представляли крышу строения и поддерживались массивными перекладинами. Вероятно, где-то позади меня было вырезано небольшое окно, ибо на стену передо мной падал тусклый дневной свет, лучи которого освещали не столько все помещение, сколько распятие на противоположной стене.
Приподнявшись с ложа, я обнаружила рядом с собой табурет, на котором стояли глиняный кувшин с водой и блюдо с ячменными лепешками. Стремясь скорее унять все еще ощутимую в теле слабость и тянущее чувство голода, я надломила одну из них.
Скудная трапеза, увенчанная несколькими глотками простой воды, действительно помогла мне прийти в себя, однако последующие несколько часов я провела по-прежнему лежа, без сна и в полной тишине. Никто не являлся ко мне. Лишь только когда в комнате окончательно стемнело, а на небосводе, должно быть, начали появляться первые признаки ночи, я услышала человеческую поступь. Ко мне вновь явилась Анна. Я невольно обратила внимание на ее некогда белый передник, забрызганный свежей кровью, а в некоторых местах буквально пропитанный ею. Это вызвало у меня стойкое отвращение.
– Как вы себя чувствуете, сестра? – вопросила женщина, как только увидела меня.
– Много лучше. Благодарю вас за вашу заботу в который раз, – ответила я, тщетно пытаясь не смотреть на нее, ибо ее лицо, казалось, тоже было забрызгано кровью.
– Мы очень рады. Мы удивлены вашей стойкости и воле, вашей борьбе против дьявольских искушений и напастей, – продолжала крестьянка.
– Искушений? – вопросила я, отчего-то почувствовав в сердце тревогу. – Должно быть, я пала в глазах Господа и он проклял меня, наслав на разум мой несчастие!
– Не убивайтесь так, милосердная сестра! – воскликнула моя собеседница. – Подобных вам едва ли можно сыскать на всех землях Христа!
– Вероятно, – безразлично продолжила я. – Но меня мучают вопросы… Множество вопросов, ответы на которые я уже отчаялась отыскать. Неведение же все настойчивее и настойчивее одолевает меня с каждым мгновением. Оно, мне кажется, уводит меня в подобие пленительной рощи, где чудесные животные прекрасны, а древеса, окружающие их, величественны и ветхи. Но стоит лишь сделать шаг к сему оазису безмятежности, как он, подсказывает мне сердце, обратится в пустоту, оставив меня в ней навсегда. Я буду навеки отлучена от Бога… Лишь благодаря вере я все еще способна здраво мыслить, но и она с каждым днем покидает меня, как песок, уходящий сквозь пальцы, – заключительные слова я произнесла так тихо, что, возможно, они не были услышаны.