– Я так, как вы красноречиво выразится, наверно не смогу. Но так и сделаю господин.
– Хорошо Помар. Раз мы в расчёте, скажи, откуда плащ ты раздобыл? Не с трупа часом снят он?
– Пощадите. В трактире его забыл как-то путник. Издалека видать пришёл. Плащ сносный был, да только весь в паутине и пыли, хозяин этого трактира совмещённого с моей лавкой, Луциус Безбрежный, его брать отказался. Вот мне и отдал. Мы его почистили, да выставили. Авось кто купит. Носить, размер не тот, – он похлопал себя по пузу. – А выбросить, жалко.
– Путника того, опиши подробно.
– Да ни помнит уже никто. Я тоже смутно. Он зашёл. Как и тогда и сейчас, никто не заметил. Да вышел быстро очень. Тут такое на каждом шаге происходит. А всё от сильного похмелия и крепости подаваемой браги. Я бы вам по секрету, не советовал больше одной двух кружек пить. Сильно от неё голова болит уж очень. Я сам три пью, но да у меня здоровье крепкое, – он вновь звонко треснул себя по позу. – Мы простолюдье, народ крепкий. Не в укор вам будет сказано, вы видно сразу, из благородных сословий вышли родом. Кожа у вас чистая, да белая, власы златые, а глаза голубые, добрые. Одна борода, обзавидоваться можно. К нам такойть человек и не заходит никогда. В основном стражаки, напиться или наложи требовать. А мы что, мы не супротив законом живём, – ушёл в свои мирские проблемы Помар, совсем позабыв о главном вопросе.
– Ладно, Помар. Будь здрав и не хворай. Застоялся я с тобой, пойду ещё посохну у камина. Зябко. Благодарю за товар, – хоть и не по душе он мне, зато очень пригодится.
– Это дело хорошее. Крепкого здоровья вам господин, да долгих лет жизни. Заходите к нам ещё на следующей неделе, будут новые мечи, – прикрикнул вслед Помар, закрывая лавку, поскольку план по продажам, был выполнен наверно на месяц, а то и два вперёд.
Народу и шума в трактире поприбавилось. За окном то же непроницаемое молоко, но словно ещё больше сгустилось, до сливок, стремилось теперь войти внутрь помещения, но тепло и свет его не пускали. Когда я почти обсох, сидя на своём месте у камина, первая волна медленного шторма, накатила хмельной волной, почти на всех присутствующих. Наверно к ночи она достигает своего апогея и все начинают медленно разбредаться по домам, как корабли в сильный шторм. Тогда и я под шумок, да в тепле, под новым плащом, никем не узнанный, смогу выйти и сыскать кобылку для бегства. Стражи тоже люди и рыскать в холодном ночном тумане, меня долго по городу не станут. Будут ждать утра, даже если с ними будет ходить начальник стражи лично. За всеми уследить он не сможет, а организация во всём королевстве его Величества Аукристиана, особенно на отдалённых местах, таких как здесь в Форноне, хромает на две ноги. Но полагаться на это беззаботно, всё равно нельзя.