Возок оказался крепкий, принял в себя мертвые тулова. Дядька и сам разумел, что творит несуразное, когда решился везти своих сам. Не насмелился оставить в лесу посеченных ратных, не снес мыслей горьких о семьях, что не смогут похоронить отцов своих, мужей, сынов и братьев. Вот и вез сейчас страшный возок, молился ежечасно, ежеминутно о загубленных душах, да плаксу-девку утешал.
Вдали показалась деревенька с невысокой церквушкой: колоколенка маленькая, ладная, а куполок шишечкой.
– Олюшка, глянь-ка, вон оно Любимово, – дядька подпихнул локтем деваху. – Никак, добрались. А вон там-то, там, видишь? Кострище? Оля, да очнись ты!
– Дяденька, вижу. Там ратные, – Ольга приподнялась с передка воза и смотрела вдаль. – Точно, отрядец. Токмо не ведаю, наш ли?
– Наш, чей же еще? – дядька и обрадовался, хлопнул вожжами по спине лошади и та пошла быстрее.
Проехали едва ли минутку, как голос грозный услыхали:
– Кто? Чьих? – из кустов вылезли два дюжих воина, поперек дороги встали.
– Глебка? Ржанов? – Пётр соскочил с передка. – Не признал?
– Пётр Василич? Ты? – Глеб шагнул ближе, сдвинул шелом на макушку. – Беда, никак?
Дядька обернулся на Ольгу, а та руками себя обхватила и сидела, покачивалась, словно горе нянькала.
– Девку бы к огню свести. Ты уж скажи кому надо.
Глеб, муж бывалый, понял вмиг и высвистал молодого парня, велел девку с возка снимать и вести к костру, а сам откинул мятель со страшной поклажи и замер. Миг спустя стянул с головы шелом, да перекрестился.
– Прими, господи, души … – прошептал, а уж потом уперся взглядом в Петра.
– Опричь Шалок налетели. Мы их перепёрли, токмо сам видишь… – дядька перекрестился. – Влас пропал. Невесту его в лес умыкнули, он и кинулся догонять. Ждали его ночь, а уж потом и тронулись. Был бы жив, вернулся. А может, заплутал. Как теперь в глаза Захару смотреть, не ведаю.
– Кто и сколь было?
– Ляхи и Зотовские. Все вперемешку. Нас восемь душ, а ихних в два раза супротив нашего.
– Вона ка-а-а-ак… Дядька, выдвигаемся. Боярича сыскать надоть. – Глеб уж собрался к отряду.
– Уймись. Пока добирались не однова видали, как шныряют вороги. Глебка, непростые ратные. Мечи доброй стали, луки справные. И много их. Поведешь свои десятки, так и напорешься. Посекут. Мы едва проехали. Все опричь леса держались. Вот оно как.