Глеб был в метре от избиваемого, когда совсем юное лицо, с мягкими формами, но изуродованное злостью и кровавыми подтеками, вылезло из-под кулаков. Парню было не больше пятнадцати лет. Голова рухнула на плитку, а глаза неестественным образом закатились наверх. Но тюремщик как будто этого не замечал, он продолжал махать дубинкой. Криков больше не происходило, лишь удары порождали чавканье.
Внутри мутило, и если бы в желудке у Глеба нашлась крошка пищи, его бы наверняка вырвало.
Усатый тюремщик толчками в спину завел в кабинет. Здесь тоже оказалось паршиво. Грязно и неряшливо, как бывает при творческом беспорядке, однако творчеством и не пахло. Стол занимал большую часть помещения и до отказа был завален кофейными стаканчиками, бычками, стопками бумаги. На стенах помимо многочисленных благодарственных писем висел государственный флаг, чуть ниже – портрет президента. Возле окна на стуле развалился играющий в телефон сотрудник. По значку на груди Глеб сразу догадался, что у него имеется какое-то особое звание. Закрывая за собой дверь, тюремщик рявкнул у Глеба за спиной:
– Дежурный, запротоколируй цыганенка!
– У нас новенький? – безучастно спросил тот, даже не взглянув на вошедших.
– Да, и какой! – Тюремщик приблизился к столу, взял курчавящийся бычок с пепельницы, затянулся. – Ты только взгляни на личку!
– Да ну, – отмахнулся Дежурный, недовольно поерзав задом на стуле, – блевать уже тянет от одного и того же: кража, вандализм, кража. Надоело!
– Работа такая. Ты думаешь, мне это удовольствие приносит?
– Конечно. Иначе бы не работал здесь хренову тучу лет.
Только шлепок приземлившейся на стол папки смог оторвать Дежурного от телефона. Подняв глаза, Дежурный с вызовом посмотрел на своего усатого коллегу, но как только заметил преступника, прежнее равнодушие вернулось. Он глубоко вдохнул, провел ладонью по лицу, словно движение это могло придать сил, и небрежным движением развернул папку.
Но спустя минуту чтения чужих грехов Дежурный заметно повеселел. Усы тюремщика тоже согнулись дугой, выдавая какую-то подозрительную улыбку. Войнова Глеба посадили на табурет.
– Малого можно в ШИЗО воткнуть до выяснения. Служивые говорят, бодро ехал.
– ШИЗО? – Дежурный будто удивился произнесенной аббревиатуре. – Было бы лихо, согласен.
– В чем проблема? Определяй!