Мы вышли на перрон. Перрон словно из немецкого городка, патриархального, тихого, куда не добрались новые немцы, сиречь албанцы, банту и магрибы. Не две тысячи тринадцатого года городок, а тысяча девятьсот тринадцатого. Чистый, каменный, повсюду клумбы. Всё очень аккуратно, ни плевков, ни семечек-орешков, ни жевательной резинки.
И вокзал тоже очень уютный снаружи. А какой внутри, я не посмотрел – мы обогнули здание и подошли к автомобилю.
У автомобиля стоял водитель – в сером френче, серых же галифе, серых высоких ботинках, а на голове – серая фуражка с гербом: кадьякский медведь на задних лапах. Ничего удивительного, это герб Комбината Редкоземельных Металлов. Удивительно другое – водитель быстро, но не суетливо открыл обе задние двери.
– Садитесь, пожалуйста, – предложил управляющий.
Я сел. До Замка было метров пятьсот, отчего ж не проехаться в автомобиле – длинном, роскошном автомобиле тридцатых годов с открытым верхом.
Водитель вернулся на свое место, и автомобиль плавно тронулся. Мотор был на удивление тихим.
– Электрический, – пояснил управляющий. – Ездить особенно далеко не приходится, аккумуляторов хватает. И природа не страдает.
Он, наверное, любит читать лекции о технике. Или просто вежлив.
– Замок, – продолжил он – говоря языком сегодняшних газет, новодел. Но, на мой взгляд, он и тысячу лет назад был бы здесь к месту. Иногда мне кажется, что он тысячу лет и стоит.
– А на самом деле? – спросил я.
– Его начали строить в декабре сорок шестого года, а завершили в мае сорок восьмого. Одна тысяча девятьсот сорок восьмого. Строили немцы, военнопленные. Не одни, конечно. Японцы тоже потрудились, китайцы, да и на русском поту немало тут замешано. Генерал Козленко хотел, чтобы замок был не хуже немецких, и своего добился. Это он умел – добиваться своего.
– Генерал Козленко? А кто это?
– О, история – барышня с причудами: одних возвышает не по заслугам, других не по заслугам прячет. Сталин не боялся никого, кроме Берии, а Берия… Берия боялся Козленко. Таким уж человеком был генерал. О Замке многое можно рассказать, я и расскажу – постепенно, не спеша. Рассказ от спешки многое теряет, – машина ехала гладко, и управляющий говорил гладко, чувствовалось – привык разговаривать. Возможно, лекции читал. Профессор. А что? Почему бы профессору и не стать управляющим Замка?