– Кем бы я ни был, времечко тикает. Так каков твой ответ?
– Ты зачем явился на кафедру? У тебя сегодня нет занятий, я смотрела расписание. Какого черта?..
Он округлил глаза, развел руками, как-то сдулся весь:
– Удивляюсь твоему терпению. Мы теряем время, ты сама будешь читать или согласишься на мое предложение? Ты помнишь, у нас когда-то складывался пазл… давным-давно, кажется, в другой жизни…
Она уловила момент и залепила ему звонкую пощечину. Очки отлетели на кресло, где он только что сидел.
– Хорошо, что не сложился! До чего ж вы все одинаковы… Словно детальки из «Лего»… И предсказуемы… Пошел отсюда, дерьмо, сама прочитаю!
* * *
«А побыстрее капать нельзя?! – рвалось из нее наружу подобно нитроглицерину из подогретого и герметически закрытого сосуда. – У меня сейчас сердце выскочит, а ты по капле… Открыла бы флакон да плеснула хорошенько!»
Богдана словно услышала ее немой упрек и затрясла пузырьком с корвалолом так, что вскоре требуемая дозировка на дне стакана была без труда достигнута. Когда неразведенная горечь потекла по стенкам пищевода, Лера дала волю эмоциям:
– Довела, паскудница!!! И ведь кто?! Девчонка! Ладно бы парень!
– Успокойся, я уверена, ничего особенного не случилось, – Богдана запахнула на груди халат и, обходя ее, как бы между прочим продолжила: – Все дело в тебе, в твоей реакции… Ты у нас… тепличное растение, цветешь в оранжерейных условиях, а тут тебя случайно вынесли на ветерок…
– Да пошла ты! – Лера вскочила, будучи готова бежать прочь от подруги, но та крепко схватила ее за плечи и буквально пригвоздила к стулу:
– Отставить истерику! Учти, если убежишь сейчас, то наглухо загонишь свой комплекс внутрь. А он – как заноза. Ты хочешь внутрь загнать занозу?
Она зарулила к подруге, поскольку та жила ближе всего. Лере казалось, что до дома она не доедет – душили слезы.
Не помнила, как покинула лекционный зал… Можно сказать, выбежала, чудом не разрыдавшись.
Кажется, у студентов были еще вопросы, но она резко попрощалась, сунула конспект в сумку и…
Подругу она обнаружила в халате, с мокрой головой и с феном в руке.
– Только что из душа, сама понимаешь, – проинформировала Богдана, взбивая воздушным потоком у себя на голове из мокрой нечесаной копны пшеничного цвета нечто невообразимое. Из-за работы фена она не сразу прониклась душевным состоянием пришедшей подруги, лишь когда услышала рыдания, тотчас выключила устройство, провела ревущую едва ли не в голос Леру на кухню, раздела и отправилась за корвалолом.