Я высвободил руки, согнулся дугой, после чего встал. Машинально подобрав сумку, завалившуюся под обломки камня, и откатившийся чуть поодаль от неё Лик Эбенового Ужаса – посох, доставшейся мне в награду за победу над Милтаром Бриззом в башне Мил’Саак, я направился к обугленному пульсару – крупной волнистой звезде, расчерченной на полу. Именно на ней, при помощи сосудов–хранителей, Таурус пытался извратить Пророчество Полного Круга. На обсидиановых столбах, к которым были прикованы герои древности, ныне остались висеть лишь пустые цепи, испещрённые отталкивающими кривыми символами. В середине пульсара, где до этого в прозрачной чаше вертелась смарагдовая змея Десницы Девяносто Девяти Спиц, теперь подрагивала глянцевая клякса–вуаль. Я содрогнулся – в неё засосало вопящего Тауруса, а следом и меня. Сейчас непроглядная чернота дышала затаённым покоем, но каждый дюйм моей кожи ощущал всю мощь и непростительную гибельность её существования. Только опусти в разлом ногу и обратно достанешь уже аккуратно отрезанную культю. Я боязливо, но не без присущей мне задумчивости, смотрел в чуждую всему космическую прорезь, а ладонь сама собой приводила одежду в порядок. Пальцы задели по мечу – Альдбриг на поясе. Здорово, что он не потерялся. Ноги повели меня прочь от пульсара, к тому, кто ещё вчера был воплощением страха и сеятелем страданий, к Фарганорфу. Дракон–лич возлежал у лестницы кучей разбитых костей. Его серповидные когти и баснословно острые клыки отливали пергаментной белизной. Хищная, лишённая плоти морда навсегда вывернулась под неестественным углом. Созерцая распахнутые настежь челюсти и выпуклые надбровные дуги, я отметил про себя уникальность зрелища. Когда ещё доведётся поглядеть на останки дракона? Вместе со счастливо сгинувшим лихом пропала и тысячелетняя мудрость. Старейший Вирм Севера не имел в себе ни капли жалости, но вот парадокс, – когда Таурус сплетал Высшую Магию, он не стал цепляться за угасающую жизнь, а, напротив, в виде всезжигающей энергии передал её мне. В тот момент я одновременно выступил в роли преобразователя и проводника. Энергия перековалась во мне в заряд, которым я швырнул в опростоволосившуюся Эмириус Клайн. Я попал. Кульминационная развязка и занавес! Опять вылезают эти вопросы: зачем Фарганорф так поступил, и как, тролль побери, я очутился в рядах тех везунчиков, что в сказках ложатся в могилу лишь для того, чтобы потом вновь вернуться на сцену событий?