И вот теперь все прояснилось – и дверь, и пароль, и неверный ответ. Допился Вова до чертей, по научному говоря, до галлюцинаций или до делирия, что в народе именуется «белочка». И главные симптомы налицо – весь в поту, рожа красная, руки дрожат, но дрожащими руками, если в них топорик, пусть даже тупой, зажат, можно столько дел понаделать, только держись…
У Вовы слова с делом не расходились, и на чужого, что пришел по его душу, обрушился он со всей отвагой, на которую был способен. Макс мельком подумал, что там, на небесах, кто-то все же есть, и этот кто-то послал навстречу охотнику на чертей Алтынову не старика, что раз в день сползал с пятого этажа и брел в магазин, не одинокую тетку, что жила на третьем этаже, не ребенка, а его, Макса Еланского.
Присесть он успел в последний момент – топор врезался в дверной косяк, застрял в нем, а во все стороны полетели щепки. Вова, как Геракл, одной левой выдрал топор из старого сухого дерева, ухватился за оружие обеими руками, занес его над головой, одновременно напоминая силам ада, что просто так сдаваться не намерен и душу свою продаст дорого, так дорого, что князю тьмы всех богатств мира не хватит. Занес, обрушил на дверь подъезда, вернее, на то место, где только что стоял Макс.
Он увернулся, ушел вбок и с силой пнул Алытнова ногой в отвислое брюхо. Вова охнул, выдрал топор из раскуроченной двери, разогнулся и ударил в ответ, держа топор плашмя. Макс отпрыгнул к стене, топор просвистел в паре сантиметров от живота и снова врезался в косяк. Дерево хрустнуло, от стойки отвалился хороший кусок, упал Вове под ноги, тот отшвырнул деревяшку и примеривался к следующему удару.
– Вова! – крикнули сверху, – Вовочка, не надо! Иди домой, Вовочка!
Это надрывалась Маринка – в длинном пестром халате она суетилась на площадке первого этажа аккурат напротив почтовых ящиков с выдранными дверцами, и напоминала Максу сейчас полезное в хозяйстве приспособление, именуемое «баба на чайник». Нескладную тряпичную игрушку, что оживши, скачет бестолково на одном месте, трясет подбородками и призывает потерявшего разум мужа опомниться и вернуться в лоно семьи.
– Дурак ты, Вова, – сказал Макс, не сводя с алкоголика глаз, – кто ж так чертей ловит. Их много, ты один, силы не равны, сам посуди. Их картечью надо или сеткой, как плотву. Пока одного ловишь, десяток тебя дома ждет, водку твою допивает.