– Когда-то их за большие деньги хотел приобрести Городской музей… – напомнил он с нескрываемой досадой.
На бледное лицо Тарико легла тень дурных воспоминаний.
– Я отказала, ты помнишь в каком темном зале их планировали разместить. Но сейчас отдала бы все, будь возможность подкупить суд.
– Тише, пожалуйста!
Кауми пугливо оглянулся на двери и решился, наконец, подойти к опальной невесте, чтобы робко взять ее за руку.
– Есть только один выход, надо найти покупателя за пределами Петри. Смелого, безумно богатого и влиятельного. Но твои работы специфичны, а имя не достаточно популярно. Всего одна награда и упоминание в каталоге «Ваяши». Нам нужен эстет с очень оригинальным вкусом.
Она не дослушала, вырвала свою ладонь из его холодных пальцев и нервно заговорила:
– Мне страшно. Я осталась одна. Ты тоже скоро уйдешь, и, возможно, мы никогда не увидимся. Картины – это все, что останется в память обо мне. Говорят, произведения искусства сильно взлетают в цене после гибели автора. Если родителей казнят, мое будущее не имеет смысла. Сохрани картины. Прошу тебя, сохрани!
Он прекрасно понимал, сколько сил требовалось Тарико, чтобы спокойно держаться до этой минуты, а сейчас его близость дала иллюзию опоры. Напрасно. Нельзя внушать обреченной ложную уверенность, но и цинично оттолкнуть ее Кауми тоже не мог по врожденной мягкости характера.
– Я попробую что-то сделать. Будет сложно… ты пишешь в старой технике и сюжеты довольно мрачные. Разве что «Росток и сталь», чей трогательный пафос отметили на прошлом фестивале. Я не могу обещать, – небрежным жестом он смахнул пот со лба, в коленях ощущалась легкая дрожь.
«Чудовищная трусость! Я сам себя скоро начну презирать, но нельзя поддаваться чувствам в смутное время».
– А раньше ты восхищался моим талантом, – грустно напомнила Тарико. – Раньше я была тебе желанна и дорога, а теперь на мне незримое алое клеймо, точь-в-точь как на стене дома снаружи. Словно кровавый плевок. Скажи правду, меня отправят в рабочий лагерь?
– Будем готовы ко всему. Будем сильными, – преувеличенно бодро ответил Кауми, словно лично собирался проводить ее по этапу.
Она хотела коснуться его плеча, но подавила в себе порыв, стиснув до боли пальцы обеих рук.
– Ради чего, Кау? Мои творческие способности не нужны стране, а на торфяных разработках или в угольном карьере я не проживу долго. Подожди, вспомнила… На прошлом фестивале была экцентричная журналистка с Сианы. Она рассказывала о галерее Фалид. Состоятельная госпожа собирает коллекцию работ на тему военных конфликтов. Тебе знакомо это имя?