Он стоял и, глядя на фотографию с вызовом, пил вино из горлышка.
Максиму показалось, что лицо на фотографии вдруг стало строгим и женщина укоризненно посмотрела на него. Максим, пошатываясь, погрозил ей пальцем:
– Не нравится? А мне плевать! Ты давно этого хотела. Я ей не поверил, и теперь ее нет, из-за меня! Один я остался. О-д-и-н!!! Как мне с этим жить?
Отхлебнув из бутылки, он плеснул вино на фотографию:
– Выпей со мной, бабушка, выпей! – Посмотрев на облитую фотографию, горько усмехнулся: – Что, не вкусно? А мне в самый раз!
Максима шатнуло, ударившись об ограду, он резко выпрямился, зло рассмеялся и вдруг неожиданно для себя заплакал.
Вытирая рукой слезы, Максим погрозил фотографии кулаком:
– Тебе с рук не сойдет… Мы с тобой встретимся…
Взглянув на мокрую от слез ладонь, Максим взглянул на темнеющее небо:
– Прости меня, Марина! Прости!
Не оборачиваясь, он вышел, не прикрыв калитку ограды. На ветру калитка тоскливо заскрипела, заплакала, словно предупреждая о чем-то.
Между тем туча закрыла весь горизонт, и на кладбище опустилась ночь.
Ночь – время романтиков… Оные делятся на две категории: к первой относятся те, кто на фоне ночных пейзажей с упоением читают стихи доверчивым девушкам, пытаясь поймать в неясном лунном свете туманную перспективу возможных дивидендов. Вторую категорию составляют «романтики», любящие конкретику, они знают, во сколько, где и каким образом можно умыкнуть интересующие их бытовые предметы граждан. Именно за этой категорией людей с интересом наблюдал сидящий в милицейском УАЗике местный участковый капитан милиции Семен Круговой. Гражданка Фонарева принесла заявление о постоянных кражах ее имущества – «домашних заготовок». С потушенными фарами УАЗик стоял на шоссе, а капитан смотрел, как по освещенной дорожными фонарями территории кладбища, вдоль его металлического забора, перепрыгивая через ограды могил, бежал невысокий мужчина в потертой кожаной куртке, напоминающий бомжа.
– Смотри-ка, Винт! – радостно улыбнулся капитан, глядя на белеющую на голове парня проплешину.
Винт на бегу бережно прижимал к груди бутылку.
– А вот и украденный самогон…
Капитан сделал пометку в своей записной книжечке, прислушался и, опустив дверное стекло УАЗика, высунул голову на улицу, услышав приближающийся лай собаки, капитан хмыкнул: