Торс отхлебнул вина, чуть не закашлявшись при этом, и начал
вытирать ладонью пролившиеся на камзол капли вина. Бывший наёмник,
в купеческом прикиде, выглядел весьма солидно. И дело было не
только в одежде, но и в его пышущем здоровьем лице. Пусть с
момента, как Уля применила к нему Малое Исцеление и прошло больше
полутора лет, но, видимо, от волнения, тогда, Уля вбухала энергии в
заклинание, что называется, от души.
- Лешик должен уже быть в Нерове. С ним пятеро наёмников,
кринцев. Со мной тоже ведь кринцы были, тоже наёмники, трое, - он
посмотрел на Тропана.
Тот, поймав на себе ещё и вопросительный взгляд графа, коротко
пояснил:
- Пока в камере сидят. В допросную ещё не таскали. Без вашей
команды.
- Кринцы, это из Кринской империи? - уточнил Олег, - Так, вроде
бы, и с этой империей у растинцев отношения скверные? Что же это,
наёмники из Крина служат врагу их родины?
- У наёмников родина там, где платят, господин граф, - счёл
нужным влезть с пояснением Клейн.
- Да, господин граф, - продолжил Морс, - Всё верно. Их нам дали,
вроде бы, как в помощь, но мы сразу поняли, что это для пригляда за
нами. А их выбрали, что они из дальних краёв. Мало шансов, что кого
из своих земляков встретят. Тут ведь у вас сейчас много народа ото
всюду. Сказали Лешику, чтобы в Нерове торговлишку, для виду,
открыл. А, главное, чтобы смотрел, когда вы с госпожами магинями в
столицу уедете. Дали клетку с голубями. Сказали сразу весточку
слать. А мне сказали любыми путями к вашим производствам пробиться.
Не к мыльному или кальвадоса, это они уже знают, что вы магией
делаете. Им интересно насчёт тканей, красок и, главное, досок с
брусом. Откуда всё берётся такого качества и в таком
количестве.
В конце осени к Олегу приезжала Морнелия, магиня короля Лекса и
давняя знакомая Гортензии. Женщина умная и упрямая. Она привезла
устное послание от своего короля.
Предложения Лекса были весьма привлекательны для Олега, на
первый взгляд. Да и, на второй взгляд, он каких-то подводных камней
в этих предложениях не находил.
Король собрался восстановить на территориях южных баронств
Винора герцогство, и предлагал своему барону Ферм герцогские
корону, мантию и жезл.
Понятно, что были и условия. Но эти условия казались Олегу
приемлемыми. Деньги? Сто тысяч лигров? Легко. Особенно, в свете
того, что его тугрики и рубли стали сверхпопулярной валютой -
сколько он ни запускал их в оборот, всё вымывалось. Их брали и
иноземные купцы, и свои, да и обычные люди старались их
использовать для накопления. А лигры и солигры поступали, как в
виде налогов, так и в оплату за товары, распродажам которых
препятствовали только производственные ограничения и, иногда,
грузовые возможности приходивших к нему купеческих обозов и
торговых караванов. Армин, его министр финансов и главный
налоговик, по-совместительству, докладывал, на тот момент, когда
здесь гостила Морнелия, что в казне уже скопилось больше трёхсот
тысяч лигров, не считая полусотни тысяч рублей в Псковском банке.
Сейчас, наверняка, ещё больше. Олег забывал в последнее время
уточнять финансовую информацию, увлёкшись военным строительством и
рудниками.