- И я, - вставила свои пять тугриков виконтесса.
- И мы соскучились, - согласился Олег, - Пока Гортензия будет
вести переговоры с ним и с посланником Иргонии, самой красивой
королевы Бирмана за всю историю этого королевства, мы смотаемся, я
думаю, за декаду обернёмся, в Рудный. Потом, после моего
возвращения, и поговорим там у вас, в штабе армии.
- Нечай, - обратился Олег к молчавшему всё время
контрразведчику, - Ты пока определись, кого из своих с собой
возьмёшь, из того рассчёта, что кого-то придётся оставить там,
наводить в комендатуре Рудного порядок.
- И я с вами, - опять влезла Уля.
- Да конечно, куда ж мы без тебя. - согласился граф
ри,Шотел.
"Чем меньше женщину мы любим, тем...", эта известная истина,
оказывается, работает и в обратную сторону. В этом Олег убедился на
собственном опыте.
Рита всё также обожала и восхищалась им, он это чувствовал, но
лезть к нему в постель она перестала.
Олег, своим шестым чувством, почуял, что баронесса себе кого-то
нашла. Он не был в Риту никогда влюблён, говорить о ревности, с
самого начала, было бы глупостью, но вот, что такое чувство
уязвлённого мужского достоинства, он теперь понимал, как оно
гложет, когда Рита, спокойно и дружелюбно, попрощалась с ним также,
как с Нечаем и Улей.
А ведь он долгое время был совершенно искренне уверен, что
приставания Риты ему надоели. И теперь с недоумением и даже с
некоторой обидой в душе, смотрел, как Рита вскочила в седло и,
помахав рукой, уехала к себе в особняк. Да и к себе ли?
- К графу ри,Крету, - подсказал Нечай, поняв мысли шефа,
написанные у него на лице.
- О, Семеро, братик! Да ты никак ревнуешь? - засмеялась Уля, а
увидев, как он недовольно поморщился, обняла его и поцеловала в
щёку, - Да ну её, Ритку эту, мы тебе лучше найдём, - вернула
виконтесса Олегу его давнюю подколку, - Пойдём в дом. Или ты уже к
себе уезжаешь?
Олег решил не мешать молодым провести время вместе. К тому же,
он сегодня уже порядком устал, с самого утра выслушивая от
нечаевских офицеров показания разных подонков, чьи вопли ужаса и
боли доносились даже с самого глубокого подвала.
Он устал, понятно, не физически, а морально, от всей той грязи,
что ему пришлось узнать. Да и от криков самих виновников он тоже
притомился.
Коня ему подвела здоровенная рабыня, гора мускулов, которая ещё
четыре дня назад больше походила на гору отбивного мяса, когда была
обнаружена в подвале кабака Кастета, где тот устроил частную
тюрьму.