Я выпрямилась и замерла на месте как статуя, не обращая внимания на ни что. К тому же что мне делать дальше, я не знала. С женихом мы даже не были друг другу представлены. Это же… ужас! Верх неприличия по меркам аристократического общества, а этому вон ничего, сидит, даже не смотрит в мою сторону… Все же бегло прошлась взглядом по гостю, невольно оценивая его как мужчину.
Герцог был красив. Об этом судачил не то что весь высший свет нашей Империи, но даже и служанки, и поварихи, и простолюдинки… Но что мне его красота, когда каждая его новая жена умирает в течение полугода-года после свадьбы? А эта его темная магия… Мне хотелось отойти от него подальше даже сейчас, такая пугающая у него была аура. Я сдерживалась буквально последним усилием воли.
– Вы звали меня, папа? – Голос дрожал, но я все же сумела что-то выдавить из себя.
– Да. – Отец сиял, как начищенная монета. – Тебе пора выйти замуж, Роуз. Герцог Винзард составит тебе отличную партию.
Мысли заметались в голове, словно зайцы. Что я могу тут сказать? Хорошая дочь не может пойти против воли отца, а нас с сестрами воспитывали как хороших дочерей. К тому же есть вероятность, что даже если я откажусь, то меня все равно заставят. Женщина в нашем обществе не имеет права выбирать себе мужа. Обычно ей его либо подбирают родители, либо сам жених выбирает себе невесту. Аристократии нужны новые связи, а не безмозглые влюбленные девицы. Я всегда знала, что моя жизнь мне не принадлежит, но чтобы настолько!
Может, как-то привлечь к себе внимание этого герцога, чтобы он наконец посмотрел на меня всю сопливую и в слезах и отказался от брака? Да хоть бы банально пожалел?! Надежда была слабая, но была. И я обязана воспользоваться этим шансом! В груди зажегся огонек решимости.
– Нас не представили, – сказала совсем не то, чего от меня ждали, но герцог даже не повернулся. А вот отец нахмурил брови, явно начиная сердиться. Но тут уже не до этикета, когда стоит выбор между жизнью и смертью. Я стоически промолчала, не соглашаясь с тем, что моя партия действительно выгодна, стоя все также неестественно ровно.
– Простите мою дочь, Даниэль. Она переволновалась… – В отличие от меня с сидевшим напротив мужчиной отец разговаривал весьма мягким тоном и, я бы даже сказала, заискивающе.
На душе поселилось неприятное ощущение надвигающейся угрозы. Боль от предательства стала лишь сильнее. Я прикусила губу. Меня ведь даже некому защитить, матушка умерла три года назад, я еще не стала достаточно взрослой для предварительного подбора жениха тогда. Но наверняка она бы наверняка не дала отцу поступить со своей дочерью так! А теперь… Слезы продолжали течь против моей воли.