– Выселение, – пояснил Нельсон, кивнув на коробку. – Не поверишь, какое дерьмо оставляют после себя люди. Погоди, сам увидишь.
Я смахнул с сиденья скомканные салфетки и обертки от фастфуда и сел, положив рюкзак на колени. Я заметил еще кучу оберток на приборной панели, а на полу, возле моих ног, перекатывались пластиковые бутылки из-под «Маунтин Дью».
Нельсон втиснулся за руль, и вскоре аэропорт Сан-Хосе стал походить на маленькую точку в зеркале заднего вида. Извилистая дорога, судя по знаку, именуемая «Семнадцатым шоссе», вела нас сквозь зеленый лес к югу, в Санта-Круз. Со всех сторон вздымались горы, походившие на чудо после равнин Манитовока.
– А ты не слишком разговорчив, верно? – спросил Нельсон через несколько минут.
– Не слишком.
– Мне же лучше. Не люблю, когда кто-то тараторит мне на ухо. – Он окинул меня пристальным взглядом акульих глаз, а потом вновь уставился на дорогу. – Ты похож на него. На Рассела. На маму не очень.
– Я знаю, – сжав челюсти, процедил я.
– То, что случилось, постыдно, – продолжил Нельсон. – Такая потеря. У Расса было столько перспектив. Пока он не встретил ее.
Я ощутил, как зрение заволокла красная дымка, и стиснул в руках грубую материю рюкзака.
– Какая жалость. – Нельсон покачал головой, не отрывая глаз от дороги. – Что делают женщины с приличным мужчиной. Пудрят ему мозги. Сводят с ума. А потом, когда все это летит к чертям, расхлебывать приходится ему.
– Он забил ее до смерти бейсбольной битой, – холодно процедил я сквозь зубы.
– Расс не был ангелом, но что сделала Нора, чтобы взбесить его? Да задолбала, вот что. Он не собирался никому причинять боль. Сейчас об этом никто не говорит. Но ведь для танго нужны двое, верно?
Перед мысленным взором мгновенно вспыхнул образ, как я вскинул кулак, чтобы выбить из глупого рта Нельсона имя своей мамы. Борясь со вскипавшей во мне яростью, доставшейся от отца, я отвернулся к окну. Мелькавший за ним калифорнийский пейзаж казался размытым пятном. Но я увидел отразившийся в стекле образ мамы. Она плакала, забиваясь в угол дерьмовой кухоньки с треснувшей плиткой, и повсюду был разбрызган ужин, который ему не понравился. Не в какой-то конкретный вечер. Подобное случалось довольно часто.
«Ты не такой, как он, Ронан, – прошептала мама, ее слезы смешивались с кровью из пораненной щеки. –