Поначалу коллектив к профессорскому сынку отнесся, как к тухлому яйцу: обращались максимально осторожно – не обидеть нечаянно, не задеть, не рассердить, чтобы не пожаловался папе, а тот… сами понимаете – кому… тогда всей школе кисло будет… Но, как ни странно, паренек оказался адекватным: «звезду» из себя не строил, на выпады коллег не обижался (с шутками и подковырками примерялись долго), отвечал аналогично (он оказался весьма бойким на язык) и даже подробно ответил на очень скользкий вопрос, почему он пошел работать в школу, а не в медицину. Этот вопрос, осмелев, ему задал месяца через три после начала учебного года Анатолий Григорьевич, и, к слову, это было, наверное, в последний раз, когда коллеги говорили с Городецким на «вы» в тесном учительском кругу, – после этого он стал просто «Игорем», парнем своим, который удара в спину не нанесет.
– Я-а?.. – услышав о мединституте, учитель физкультуры вытаращил глаза. – В ме-ед?.. Да Бог с вами, золотые рыбки! Я же крови боюсь. К покойнику не притронусь под страхом смерти, лягушек резать не смогу: жалко. Все, на что я способен по части медицины, – йодом царапину намазать. Ну, пластырь прилепить… Чаю с малиной сделать. А, да! Массаж умею делать. Вот! Предел моих медицинских знаний, умений и навыков… Отец говорит: «Если бы не был внешне похож на меня – сказал бы, что не мой ребенок». Мама на этом месте всегда ему подзатыльник отвешивает, без какого-то там уважения к профессорскому статусу… Так что – увы! – благородной медицинской династии у нас не получилось! – он лучезарно улыбнулся.
– Да вам, наверное, и никого резать не надо было бы, – не отставал провокатор-историк. – Кто-нибудь рядом резал бы, а вы смотрели бы, записывали, запоминали бы… Главное же – знать.
– Угу, а потом кто-нибудь зашушукался бы за спиной, что я ничего не делаю, такой вот никчемный – даже лягушку распотрошить не могу, только на папином авторитете еду. Нет, ребята, что не мое – то не мое! – решительно заявил Городецкий. – И зачем было бы чужое место занимать? Я мог бы и подготовиться (я не тупой, просто лентяй, честно говорю), и даже если бы что-то неудачно отвечал, вряд ли меня стали бы топить (фамилия как пропуск). Только зачем? Вот скажите: ЗА-ЧЕМ?.. – он обвел взглядом коллег, смотрящих на него чуть ли не с открытыми ртами. – Долго я там не проучился бы – все равно бросил бы рано или поздно. А кому-то дорогу на экзамене перешел бы – такому, что без медицины себя просто не представляет. Есть же действительно врачи от Бога – хотя бы как мой отец. Он просто на виду больше, вот и прославился. А сколько в селах хороших врачей! Те вообще чуть ли не в полевых условиях работают, и иной раз такие операции делают – профессорам не уступят. Это я тоже от родителей знаю… И вот представьте: идет в институт человек, от которого может быть реальная польза целому району, области, может даже всей стране, а может вообще на мировом уровне (смотря что он открыть нового сможет), – а вместо него возьмут раздолбая, которому эта медицина на фиг не нужна, просто есть возможность пролезть именно сюда. Согласитесь: это уже не просто нечестно, а подло!