Неужели с нравственностью в Питере покончено? Как ты, добропорядочный Ян, опустился до такого? Что же тогда творят за закрытыми дверями остальные?
Удовлетворившись увиденным снимком, он окончательно удалил фотографию, растянулся на матрасе и тут же провалился в сон.
Придя домой, Ани съела немного фруктов, выпила йогурт и ненадолго посетила ванную комнату. Четырехкомнатная квартира днём кишела людьми. В этой и в соседней квартире проживало два её брата, их жены и дети. Ани предпочитала приезжать поздно, когда все уже спали, поскольку чувствовала себя белой вороной – единственной госслужащей из их большой армянской семьи. Засыпала женщина с мыслью: что же такого важного может весить двадцать семь грамм?
Той же ночью кортеж из бронированных автомобилей министра здравоохранения Владимира Владимировича Третьяка скрытно приближался к границе Московской области. Федеральные власти редко показывались дальше столицы, поэтому разведывательная ценность подобных вылазок несомненно была высокой. Однако работа министра в полевых условиях для текущей поездки являлась прикрытием.
На самом деле он вез из Научно-исследовательского института вирусологии в столицу нечто важное – контейнер, величиной с обувную коробку, подключенный через USB к аккумулятору автомобиля. Прибор имел индикатор с внутренней температурой, которая должна была оставаться в диапазоне от тридцати четырёх до тридцати девяти градусов.
Взрывы прогремели совершенно неожиданно, когда Владимир уже снял ботинки и мирно дремал на заднем сиденье внедорожника Кадиллак, обнимая заветный контейнер. От Гелендвагенов с сотрудниками ФСБ, что следовали в голове и хвосте колонны, почти ничего не осталось. Их горящие остовы обозначили границы импровизированного поля боя.
Когда Третьяка за грудки вытащили из автомобиля, на нём оказался только один ботинок, а из противовирусной защиты – только лицевой шлем.
– Привет, Москва! – злобно хрипя, поприветствовал министра мужчина в камуфляже, – Будем знакомы!
Затем он ударил Третьяка в челюсть прикладом короткоствольного автомата. От бесцеремонности и обиды Владимир обмяк и потерял ощущение реальности. Через полчаса его притащили в военно-полевой лагерь на окраине какой-то деревни.
– Вы понимаете, что совершили преступления против России? – собрав волю в кулак, заявил Третьяк, чувствуя кровавую кашу во рту.