Страх.
– Алиса в порядке, – наконец тяжело ответил Брайан. Он и сам не заметил, как долго молчал: очнулся, когда бариста услужливо поставил высокий запотевший от холодного напитка стакан перед Антоном. – В порядке… Продолжает заниматься танцами, заняла первое место в сольных соревнованиях.
Чирроки хотел было открыть ноутбук, но внезапный гость придержал его руку.
– Антон, перестань. Работа.
– Она нескончаема. И потому можно повременить. Дело чрезвычайно важное и серьезное.
– Ты не понимаешь; опять эта неугомонная журналистка Шай…
– Это ты не понимаешь! – громко оборвал Брайана Антон. Затем опасливо оглянулся, будто бы в кофейне мог быть кто-то еще кроме них и бариста, научившегося становиться глухим к чужим разговорам. – Это ты не понимаешь, – повторил Синнерс, понизив голос, – враки о Севере – не враки. Ни слова лжи. Послушай, – мужчина выждал паузу, вглядываясь в глаза собрата, – эпидемия на Севере истинно существует. И она действительно возвращает мертвых к жизни. Брайан, – Антон схватил бывшего коллегу за руку, – с Севера грядет Апокалипсис.
***
Белые металлические балки моста напоминали ребра гигантской рыбы. Костяная клетка мелькала за окнами спортивной машины, едущей на всей скорости вперед. Брайан курил в окно, одной рукой выкручивая руль при обгоне. Вместе с Чирроки в машине был и Антон, наблюдающий за проплывающим мимо пейзажем.
Солнце лениво поднималось выше. Воды спокойной реки переливались рыбьей чешуей в лучах скрывающегося за высотками солнца. Прогулочная зона, полная людей, оставалась позади. Позади оставались и жилые районы, и белые башни Резиденции Трех, и высокая ограда утопающего в зелени светлого здания – незнающие не признали бы в этой изобилурующей маскаронами и пилястрами постройке следственного изолятора, казематы которого сгубили так много жизней, что ночами в шепоте ветра чудились стенания и мольбы о помощи; даже сами жнецы предпочитали убираться отсюда до наступления заката.
После разговора с Антоном Брайана все не отпускало чувство тревожного беспокойства. И, хотя рассказ Синнерса походил на бред сумасшедшего, болезненный припадок умалишенного, плохую шутку паршивого комедианта или подаваемую холодной месть в виде попытки напугать и выбить из колеи, Брайан знал точно: бывший напарник не соврал. Но почему? Зачем примчал к Брайану? Чтобы предупредить? Обезопасить? Зачем? Для чего? Неужто простил? Неужто вновь признал в Чирроки собрата, с которым спина к спине работал и пил холодное пиво по вечерам пятницы за игрой в бильярд?