Так хрипят псы в последний момент перед схваткой, когда шерсть уже дыбом и клыки оскалены до десен.
– Сидеть, Скворцов! – следователь бросается поверх стола, но не успевает – арестант вцепляется подельнице в горло.
– Будь проклята, ведьма! Умри!
Сигнал экстренного вызова охраны проблесковым маячком мигает над дверью комнаты для допросов. Гудит зуммер тревоги.
«Зу-у-у-у-у!!!»
«Зу-у-у-у-у-!!!»
«Зу-у-у-у-у!!!»
Дожевывая перекус, в комнату врывается долговязый рыжий надзиратель, скручивает буяна, тащит в коридор.
– В «стакан» его закройте, урода! – вслед ему кричит следователь. – На сутки!
«Стакан» – каменная ниша в стене для изоляции буйных заключенных, отделенная от коридора железной дверью.
Ты бурно дышишь после борьбы с охранником, пот высыхает липкой упаковочной пленкой на теле. В темноте ощупываешь колючие стены в цементной «шубе», сзади – приступочка, на которую можно присесть. Но нет, это очередное издевательство ментов – приступочка тоже колюча, через минуту зад начинает печь, колени не согнуть, так как они упираются в дверь.
Приходится стоять. Ноги затекают. Поневоле опираешься о «шубу» то бедрами, то плечами – в этих местах начинает жечь кожу до мяса.
Счет времени теряется, сколько прошло – час-два-три? Сокамерники говорили, что больше трех часов в «стакане» держать запрещено. Но следак крикнул легавым запереть на сутки… блин, неужели сутки стоять в темноте?
Тебе абсолютно нечего делать. Не отвлекают никакие раздражители – зрение и слух отключены, работают только осязание и обоняние, но они почти не подают новых сигналов, кроме усиливающейся с каждой минутой боли в местах прилегания к «шубе».
«Господи, голос Твой слышал я в лесу, пошел и сражался за женщину! Так за что Ты наказываешь меня? Разве я был не прав в бою против насильников?»
В ответ слышится картавый мужской голос.
– Это же он вам молится, Валентин Григорьевич, ваш голос он слышал в лесу. Римма, он хоть как-то реагирует?
Женский голос отвечает:
– Сейчас посмотрим зрачковый рефлекс.
Кто разговаривает? Может, охранники в коридоре?
Ты нащупываешь на двери «штифт», приникаешь к нему, и вдруг в зрачок втыкается «шило» яркого света, ты отшатываешься, ослепленный. В коридоре кто-то включил фонарик и подшутил так над заключенным.
– Эй, старшой! – ты стучишь в дверь, – открой, ссать хочу!