Словно в ответ на эту мысль, один из Жнецов поднял руку, и все остановились. Вороной от неожиданности прянул назад, и Венельд свалился в пыль. Правое плечо отозвалось резкой болью, заныла временами напоминающая о себе рана на бедре. Зато на земле удалось оглядеться. Парень увидел дрожащего Вихорька и сидящего на его спине Тура. Руки у него были связаны, на затылке запеклась кровь, однако он не висел мешком, перекинутый через седло, как Венельд до этого, – значит, не особо и сопротивлялся. Выходит, колдун опять хозяйничает у него голове, и путы на руках – всего лишь предосторожность. А ещё получалось, что этот самый колдун Жнецов и вызвал, иначе никакого разделения между Туром и Венельдом они бы делать не стали – повязали бы обоих, и дело с концом!
– Эй, Тур, – позвал Венельд, ни на что особенно не надеясь, однако норавиец вздрогнул и обернулся. Бледное потерянное лицо, блуждающий взгляд – помощи от него не дождёшься, это уж точно. Как бы умом не тронулся! Охотнику не хотелось представлять, каково это, когда в твою голову беспрестанно кто-то залазит, повелевает мыслями, управляет чувствами, отдаёт приказы безвольному телу…Туру удалось, наконец, сфокусировать взгляд. Он разлепил потрескавшиеся губы, прохрипел с трудом:
– Венельд…
Охотник кивнул – помнит, уже хорошо:
– Что, брат, тяжко приходится?
Тот опустил ресницы, что вполне могло сойти за кивок.
– Зря… напросился… в попутчики, – выдавил он. – Беды одни… от меня…
Венельд зло усмехнулся, прищурил глаза. Это ещё посмотреть надо, от кого тут все беды. Ох, доберётся он до этого колдуна!..
Зловещая тень заслонила солнце и прямо в лицо лежащему на земле парню полилась вода. От неожиданности он зажмурился, поперхнулся, закашлялся, но тут же пришёл в себя, принялся ловить пересохшим ртом живительные струи. Вода перестала течь так же внезапно, как начала. Тёмный Жнец отошёл в сторону, и солнечные лучи, коснувшись мокрых ресниц Венельда, раздробились на сотни крохотных радуг. Парень моргнул, стряхивая капли, покосился на Тура. Того, кажется, напоили тоже, судя по намокшей на груди рубахе. То, что людям иногда необходимо ещё и есть, Жнецам, судя по всему, в голову не приходило – или они сами вообще ничего не решали?
Другой Жнец протянул руку, скрытую черным изодранным рукавом, ухватил Венельда за плечо, потянул. Силища у него оказалась неимоверная. Без видимого напряжения он оторвал парня от земли – а весил тот немало, да и на телосложение не жаловался! – и, похоже, вознамерился вновь перекинуть его через седло. Отчетливо хмыкнул Тур – ишь, полегчало ему от воды, однако!