Волшан насторожился. Не слышал, чтобы служители новой веры со жрецами бок о бок гуляли. «Кажется, мой конец будет пышным», – мелькнула мысль. Незнакомцы выглядели уверенно и важно на фоне стушевавшегося Збыни и суетливого отца Мефодия.
– Кто таков? – без волокиты навис над Волшаном суроволицый монах.
– Никто, прохожий, – огрызнулся тот.
Терять было уже нечего.
– Не похож на оборотня, хлипкий какой-то, – обернулся приезжий монах к отцу Мефодию.
Збыня молча протиснулся вперед и не щадя ткнул мечом прямо Волшану под ребра.
Он замычал, мотая головой. Зверь рвался наружу, а Волшан, на остатках воли, не пускал. Получилось. Он сморгнул пот и затравленно посмотрел на монаха с княжьей печатью – гляди, мол, как над простым человеком измываются. Тот недовольно покосился на Збыню.
В груди Волшана всплеснулась надежда. Если приезжие – по виду важные, сами как князья – не поверят Збыне с Мефодием, ведь могут и отпустить? Кто-то же сослужил ему отличную службу, зарезав дочку менялы, пока Волшан у плахи стоял? Желание освободиться и сдержать данное старому жрецу слово мутило ему разум.
– Оборотись! – негромко и четко повелел волох и стукнул посохом об пол.
Эти, простые на первый взгляд, действия на миг позволили зверю взять верх над человеком. Волшан дернулся, рухнул было на четвереньки, да связанные за спиной руки вынудили ткнуться лицом в пол. Он изменялся до тех пор, пока раздавшуюся шею не стиснула цепь. Тогда захрипел страшно, забился и замер. Снова – обнаженным, связанным, покрытым коркой засохшей крови – человеком. На спине, выше лопаток, чернел знак, не то выжженный, не то вытравленный, но точно – не родимый.
– Погодь! – Волох шагнул к пленнику, приглядываясь.
Монах тоже приблизился. Оба склонились над неподвижным оборотнем, а он еле дышал, изнывая от разочарования и злости. Неожиданно его затылка что-то коснулось, и стало тепло. С одинаковыми возгласами волох и монах отпрянули. Волшан с трудом поднялся на колени, посмотреть, что стряслось?
Печать на груди монаха светилась, затухая. Такого он еще не видел, хотя видывал разное, отчего все, кто в комнате стоял, в землю зарылись бы. Волох с монахом переглянулись, и последний снял печать с груди. Волшан неловко заерзал по полу, пытаясь отползти, когда монах печать к нему поднес, но та не сожгла, не убила – всего лишь вспыхнула ярче свечи да горячо кольнула в голое плечо.