Дрожал от счастья свершений, и от числа искушений.
Хочу без ссор и ругательств, и без больших обязательств,
И без интриг и вмешательств, и без дурных издевательств,
Без подлых мер и предательства, без лжи о расовом равенстве,
Без фанатизма и зависти, и без душевной усталости
От ущемления самости в употреблении сладости,
Что называют все радостью, включая вредные гадости
И недоступные шалости.
Это вполне достижимо, но не в реальном режиме,
А лишь в придуманном мире, где нет жестоких мотивов
И сильных ветра порывов, где правят добрые силы,
Где нет и косточек в сливах, где нет ни слабых, ни сильных,
Где нет законов трусливых, нет идеалов строптивых,
Нет жажды крови спортивной, нет нищеты разновидной,
Нет сложных схем дальновидных с марионетками дивными,
С глазами начисто мыльными.
Всё это делает сложным, и даже мало возможным,
Быть добрым милым прохожим, для всех людей осторожных,
Что ждут движения ложного от всего всевозможного.
А так хотелось бы верить, что наступит то время,
Когда все станут мудрее, и хоть немножко добрее,
Когда уйдут все проблемы из-за издержек системы
И разногласия мнений, раздела личных имений,
Несовпаденья поверий, и недостатка доверия,
Или нехватки умения управлять настроением
При дружелюбном общении, или животном влечении,
Что нас зовёт в приключение.
Все было б очень прекрасно и ничуть не опасно,
Все бы ходили без масок и без пластмассовых касок,
Не запирали бы двери и не ругались, как звери,
И не хотели бы мерять весомость каждого дела
И все пропорции тела.
Никто бы не был голодным, или духовно холодным,
Все бы любили друг друга и вне семейного круга,
Ушла бы нужность законов и смертоносных патронов,
Религиозных канонов и психотропных приёмов.
Звучит уж очень заманчиво, но в то же время обманчиво,
Ведь без мгновений ненастных ушла бы значимость счастья…
Как мог оттягивал я утро,
Вдыхая жадно сонный бриз,
Но вот гудит будильник нудно,
Пора опять спускаться вниз.
Я недоволен словом будни,
И не терплю их плавный ход,
Горю в агонии их блуда,
Кривя притворно сытый рот.
И даже сны лишились цвета,
Один туман остался здесь,
И лишь в растениях из лета,
В огне листвы явилась смесь,
Дыханьем смерти и чудес…