Я смотрел на прихожан в храме и думал: но ведь это одиночки, их мало, мало верующих осталось, а из тех, кто приходит сюда, много просто любопытных, неверующих. Какой же путь надо преодолеть отцу Анатолию, чтобы восстановить разлад между Богом и моими односельчанами, и что будет с нами со всеми? Ведь сказал же Пушкин, которого я почему-то считал большим безбожником, что религия создала в этом мире искусство и поэзию, все великое и прекрасное. Но если это так и если не будет у религии будущего, что будет с искусством, со всеми нами?..
Мой крестный, полковник в отставке, бывший военный летчик Василий Дмитриевич Лобачев, живущий сейчас во Владимире, узнал, что я собираю материал о нашем селе, и тут же откликнулся.
Удивительны воспоминания человека образованного, пытливого, остро чувствующего время и себя в нем.
Его маленькие истории мне очень дороги еще и потому, что действующие лица в них либо мои родственники, либо хорошие знакомые, и все они освещены особым светом того сложного времени. Вот они эти маленькие кусочки нашей общей жизни, увиденные семилетним утевским мальчиком:
«Наша церковь разрушалась долго. Она как бы сопротивлялась людям, потерявшим разум. Связка между кирпичами была намного прочнее самого кирпича. Для того чтобы получить один целый кирпич, три-четыре надо было разбить.
Особенно долго не могли свалить колокольню. Хотели взорвать, но хватило ума этого не делать. Вначале долго горели костры, уничтожавшие деревянные опоры внутри кирпичной кладки. Потом привязали веревки к верхней части колокольни, попытались ее свалить. Я с ужасом ожидал, что мужиков, тянувших веревки, накажет Бог и они провалятся сквозь землю. Но этого не случилось.
Церковь обрушилась в другую сторону, когда подгорели столбы, выбросив из себя, как последний выдох, с синеватым облачком, пламя.
Как и почему это случилось? Ведь люди разрушали самое красивое, святое место в своем селе?
Сказать, что кто-то виноват только со стороны – не могу, ведь этому кощунству предшествовал опрос граждан. Заходили с тетрадями в каждый дом и под роспись прихожан спрашивали мнение о судьбе церкви.
Ну ладно председатели, бригадиры, коммунисты могли нести ответственность за свое мнение, но рядовые-то колхозники чем рисковали? Я точно знаю, что моя мать высказала мнение «против разрушения». Мнение отца мне неизвестно. Ничего же с моей мамой не сделали. Дорогие мои земляки должны винить и себя в содеянном.