Николаю было ближе к сорока, он работал на телефонной станции. Ларисе было около 35 лет, она работала на почте.
В то время случаи усыновления были крайне редки. Мы никогда не разговаривали об этом и, по сути, не знали, что такое бывает. Нашу воспитательницу тронуло их желание усыновить детей. Она расспросила их об их собственных детях, о том, как давно они женаты, и выяснила, что они бездетные. Ее смутил тот факт, что они хотят усыновить сразу двух детей, причем, совершенно разных по характеру.
Маше было 10 лет, поэтому от нее требовалось письменное согласие на удочерение. Мне было всего 9, поэтому мое согласие было не обязательным. Милана Николаевна объяснила Николаю и Ларисе, что усыновление детей 9 и 10 лет – не то же самое, что усыновление младенцев, и что нам потребуется длительный процесс адаптации. Но пара сразу начала оформлять документы на усыновление.
Этот процесс занял всего несколько месяцев. В это время пара получила разрешение брать нас с Машей к себе на выходные. Их дом находился в пяти минутах ходьбы от санатория.
Вначале все было замечательно. Нам нравилось дома у Николая и Ларисы. Маша дала письменное согласие, и я был очень рад возможности обрести папу и маму. Вскоре все процедуры были завершены, и я официально стал сыном Протурновых еще до того, как мне исполнилось 10. Правда, в последнюю минуту они передумали и решили взять только меня. Причина такого решения мне не известна. Итак, прямо из санатория я попал в семью и дом, которые должны были стать моими.
Поскольку мне не было 10 лет, решение суда для усыновления было необязательным. Николай и Лариса предложили мне изменить имя. Я отказался, поскольку имя было единственным, что хоть как-то определяло мою индивидуальность. Однако я согласился сменить фамилию и отчество, и по новым документам стал Александром Николаевичем Протурновым. Мои новые родители поменяли и мое свидетельство о рождении. Мне нужно было ходить в школу, и поскольку по возрасту я должен был идти в 4 класс, но моих знаний было недостаточно, меня записали в 3-й вместе с детьми, которые были на год младше меня. Мне объяснили, что другого выхода не было.
Впервые мне предстояло учиться в общеобразовательной школе, которая очень отличалась от той, что была при детском доме. Квартира Николая и Ларисы находилась в большом двухэтажном доме на четыре семьи. В квартире было всего две комнаты. Одна комната служила кухней и столовой одновременно, а теперь стала и моей спальней. Вторая комната с раскладным диваном была спальней моих родителей. Комнаты разделялись тканевой занавеской, висевшей на веревке, но она не обеспечивала звукоизоляции, поэтому мне приходилось слышать все, что происходит в спальне между мужем и женой. Мне хотелось убежать, но поскольку бежать было некуда, я затыкал уши пальцами, чтобы не слышать их.