Женщина улыбнулась, поцеловала дочку в ответ в светлую головёнку и подоткнула одеяло.
– Спокойной ночи, сердечко моё.
Она вышла из комнаты, тихонько прикрыв дверь. Из полутьмы прихожей, подсвеченной переменчивым сиянием негромко работающего в зале телевизора, к ней шагнула высокая крепкая фигура мужа и нежно обняла за талию.
– Ну, спит?
– Нет. Ждёт.
– Что, опять? Новый год же!
– Как раз сегодня, Яр, самое время… Ой, неспокойно мне, – вздохнула женщина, прижимаясь лбом к горячей мужской груди. – Ну, зачем это? Опасно ведь. И маленькая она ещё…
– Мила, – Яр бережно и успокаивающе прижал жену к себе, целуя пахнущие цветами волосы, – успокойся. Уверен, с её головы и волоска не упадёт. И потом, ей двенадцать уже, самая пора. Да и она у нас девочка умная, себя в обиду не даст…
Женщина вдруг вскинула голову и, прищурившись, внимательно заглянула в глаза супругу.
– Ты с ним разговаривал, верно?
Ярославу пришлось ненадолго и явно с неудовольствием выпустить из объятий свою любимую, чтобы невинно развести руками.
– Ну, извини. У меня не сезонная работа. Я со всеми встречаюсь.
Людмила фыркнула и какое-то время смотрела возмущённо ему в глаза. Такие необычные, светло-янтарные, почти золотые, словно лучащиеся на красивом лице в обрамлении светлых, отливающих в рыжину волос. Сердиться расхотелось.
– И куда же они на этот раз собираются?
– Понятия не имею, – негромко отозвался её мужчина. – Но уверен, им обоим очень понравится.
«Этого и боюсь», – подумала про себя женщина, согреваясь в непоколебимом спокойствии мужа и точно зная – так оно и будет. Судьбу не обманешь…
* * *
Голоса за дверью давно стихли. Узкая полоска между полом и дверью в комнату окончательно потемнела и налилась глубокой чернотой. Родители тоже наконец уснули. В обернутую мягкой ватой тишины квартиру глухо врывались только всё более редкие оклики припозднившихся гуляк с улицы. Время салютов и криков закончилось. Новогодняя ночь неспешно ступала по земле, укрывая её волшебным шлейфом, сплетённым из сияния звёзд и никому неслышной музыки тихо кружащихся в танце снежинок, и, кажется, совершенно не собиралась уступать очередь нежному сонному утру. Улицы пустели, гасли окна. Город словно замерзал. И среди этой тишины будто терпкий аромат везде ощущалось ожидание чего-то необычного, волшебного, но обязательно наступящего. Ожидание чуда. Оно просачивалось под одеяло, щекотало шею, чуть ощутимо царапало тело, заставляя Светланку крутиться с боку на бок и мешая ей спать, и непрестанно шептало ей на ухо: «Вот сейчас… Вот уже совсем скоро…» В результате, как ни старалась, уснуть девочка никак не могла. Лежала и слушала сначала затихающие улицы, потом наступившую тишину, которая в итоге от напряжённого ожидания начала переливаться едва слышным звоном.