– Зачем так сделали, Жиль?
– Чтобы все ходили через ворота, – скучно отвечает он и кончиком пальца касается малышкиного носа.
Амелия что-то тихо напевает, убаюкивает. Время течёт медленно, со стороны моря тянется вереница дождевых облаков. Жиль рассматривает их, видит то полузнакомый профиль, то раскрывающиеся в вышине цветы, то плывущих в толще морской воды рыб. Веки тяжелеют, сон крадётся на мягких лапах…
– Проснись. И расскажи, что ты видишь, когда закрываешь глаза.
Небо. Серые тучи от края до края. Как бетонная стена вокруг тюрьмы, перед которой он только что стоял.
– Невидимок, – отвечает Жиль одними губами. – Я же говорил тебе.
Девочка тоже смотрит в небо.
– Там что-то есть. По ту сторону облаков. Поехали скорее домой.
Всю обратную дорогу Амелия молчит и, лишь когда велосипед выезжает из-под арки пропускного пункта, просит:
– Давай проедем мимо дома папы? Только ты не останавливайся, пожалуйста.
Жиль пожимает плечами, нажимает сильнее на педали, пуская велосипед в гору.
«Зачем ей туда? Она же отца боится до слёз, – думает парнишка, прислушиваясь к мерному сопению Амелии за спиной. – Суд запретил ему к ней приближаться, но вдруг он выбежит и нас догонит? Тьфу, глупость, конечно. Он под домашним арестом, не выбежит. Вон охрана у ворот стоит».
Чем ближе он к роскошному особняку на вершине холма, тем сильнее цепляется за него девочка. Жилю становится её жалко.
– Слушай, может, домой поскорее? Сама же просила.
– Я просто хотела посмотреть, там ли зверь, – шёпотом отвечает Амелия, выглядывая из-за его спины. – Но я не вижу.
– Давай в другой раз посмотрим, а?
Не дожидаясь ответа, он разворачивает велосипед и уезжает в сторону их дома на восточной окраине Ядра. Всю дорогу девочка оборачивается и с тревогой смотрит в небо над особняком Каро.
– Это не за тобой, папа, – тихо бормочет Амелия. – Не за тобой…
Ливень накрывает Азиль после заката. Прямые холодные струи яростно долбят по крышам, молодой листве и первым цветам, словно пытаясь сшить небо с землёй. Орб вскипает, разбуженный стихией, мечется в берегах, бросается на опоры мостов, ворочает камни на пляжах, треплет за тонкие косы-веточки молодой лозняк. Дороги превращаются в ручьи, поля вокруг города – в жидкую грязь. На окраине Третьего круга ливень подтачивает ослабленный синим льдом заброшенный дом, и тот с грохотом рушится, погребая под завалом арку КПП, соединяющую сектора, и часть бетонной стены.