Трактирщица кивает и снова наполняет стакан.
Бросив последний взгляд на охранника, я иду к лестнице. Я кутаюсь в свои тени, плотно, чтобы никто из проходящих мимо посетителей меня не видел. Когда темнота касается моих измотанных нервов, мои веки тяжелеют, тело мое молит об отдыхе, но я сижу в тишине и жду. Я жду, пока, наконец, орк не появляется на лестнице и не поднимается наверх.
При свете свечей легко держаться в тени, а тяжелое дыхание орка заглушает любой звук моих собственных шагов. Он поднимается на второй этаж и направляется к двери через две от моей. Когда он открывает ее, я вижу, что она ведёт в коридор, а не в комнату.
Идеально.
Как только за ним закрывается дверь, я иду в свою комнату. Она маленькая, там темно и затхло, но там есть кровать и я вижу обещанные одежду и ведро с теплой водой. Я осушаю свой стакан, наполняю его мыльной водой и возвращаюсь в коридор. Я ставлю стакан прямо перед дверью орка, чтобы он опрокинулся, когда дверь откроется. Хотела бы я устроить более сложную ловушку с помощью своей магии, но я слишком неопытна и уверена, что не смогу удержать ее, пока буду спать.
Я измучена и нетерпелива, мои инстинкты находятся в состоянии боевой готовности. Отчасти мне хочется заснуть и никогда больше не просыпаться, отчасти – прямо сейчас отправиться спасать Неблагих детей. Но у меня нет ни малейшего представления, где они и что меня там ждет. К тому же мне отчаянно нужно поспать.
Я возвращаюсь в свою комнату, снимаю грязную ночную рубашку и тру кожу, пока ее не начинает покалывать.
Продолжая мыться, я смотрю на висящий у меня между грудей изумруд. Себастьян преподнес его мне на нашу церемонию заключения уз. Тогда я решила, что это такой продуманный подарок – украшение в тон платью, которое для меня сшила сестра, – но теперь это холодное напоминание о его предательстве. Меня так и подмывает сорвать камень с шеи и выбросить в мусорное ведро, но я подавляю этот порыв. У меня нет денег, и в будущем мне может понадобиться что-нибудь, что можно будет продать.
Я провожу мочалкой по груди, пропуская участок кожи прямо над сердцем – татуировку с руной, знак того, что я всю жизнь буду суженой Себастьяна.
В последний раз я мылась всего сутки назад, но мне кажется, что с тех пор, как я готовилась к встрече с Себастьяном и нашей церемонии заключения уз, прошла целая жизнь. Тогда я была полна радостного предвкушения; теперь же я чувствую только жгучую боль предательства, постоянный плеск его эмоций, которые угрожают накрыть меня, как волны на разрушающейся дамбе.