– Я тебе сейчас еще и финик поставлю, – зловеще приближаясь к будке пообещал нападавший.
– Гусьпода, это возмутительно?! Чем вызвана ваша безосновательная агрессия?! – тряся мордой спросил козлик. – Наскакивать средь бела дня – это беспредел. В чем причина?
– Вот тебе причина! – Слива развернул Персика и показал его утыканный перьями пышный зад. Где-то левее центра на заду имелась розовая проплешина. Иванушка наклонил голову, оценил с достоинством:
– Понимаю почему его кличут «Персиком». Но причем тут я?
– Ты нам клювы не заговаривай. – Слива тоже наклонил голову, – Когда Персик сунул шею в кормушку, кто-то подбежал и выдернул перья. И этот "кто-то", убегая, го-громко пристукивал своими копытцами. Думаешь, мы дураки?
Слива сделал шаг навстречу будке и уперся в стенку. Тогда его шея, словно змея поползла вверх.
– Подождите! – Отпрянул и вскинул копыто Иванушка, – Винюсь, грешен. Однако, я ради дела. Видите ли, я взялся писать летопись про нашу ферму. А истинные летописи, увы, пишутся гусиными перьями. Вот и пришлось пойти на риск. У вас ведь много перьев, я позаимствовал всего три.
Слива побагровел, насколько это возможно для белого гуся.
– Сейчас я тебе покажу "тысячи перьев", г-гнида! – зашипел он, – А ну, Персик и Косточка, поддержите меня, я залезу на будку.
– Я могу увековечить ваши имена в веках. – затараторил Иванушка, пятясь по крыше, – Неужели это не стоит каких-то никчемных перьев? Вот скажем назову вас как-нибудь героически. Скажем, ты будешь Нуф-Нуф, ты Наф-Наф, а ты Ниф-Ниф. Ладно, ладно. Ты, так и останешься – Слива. Только не просто Слива, а Слива Великодушный. Которому ничего не жаль ради искусства. Даже перьев с зада ближнего.
– Я тебе сейчас на языке сливу поставлю, – воскликнул гусь, пытаясь взобраться на крышу. Двое его братьев неумело подсаживали его сзади.
– Не надо язык! Постойте! Вы не умеете летать?! – Иванушка расхохотался, – Даже куры и те, на забор сами порхают. Раздобрели, братья-гусяне на хозяйских харчах. Ладно, ладно. Это будет нашим маленьким секретом.
Сливе удалось оказаться на будке, он уже ступил перепончатой лапой на козырек. Выражение его физиономии было самое неистовое. Козлик жался у противоположного края крыши.
– Дипломатия не дала результатов. Беру «помощь друга», – пробормотал Иванушка и заорал что есть мочи, – Кольценос! Кольценос! Помоги!