Затем хранители обрезали им волосы. Остригли все кудри и локоны, все рыжие, золотые, каштановые и черные пряди. Хранитель, которому доверили это дело, сжалился над ними и с разрешения мастера Айво не стал брить наголо, а оставил на головах короткую поросль. Тень тоже подстриглась, и ее тяжелые белые волосы упали на пол снежным покрывалом. Как ни странно, от этого их собственная утрата лишь стала горше.
– Хорошо хоть, что нас не остригли налысо, – сказала Элейн, плакавшая не меньше других, когда волосы упали к ее ногам.
– Хорошо хоть, что мы не похожи на хранителей, – согласилась Юлия. Она подняла с пола свою косу воина и отказалась ее отдавать. – Я ее заберу. Она моя. Буду хранить ее у себя в сундуке, – заявила она.
– Мы не похожи на них… но и на себя не похожи, – мрачно заметила Гисла.
При этих словах Тень и другие девочки удивленно обернулись к ней. Гисла отвечала на вопросы, если ей их задавали, но сама никогда не произносила больше двух слов подряд.
Их обмерили и пошили для них лиловые балахоны и белые платья со сборкой у шеи и на запястьях. Эти платья полагалось носить под балахоном всегда, когда они покидали здание храма – пусть даже затем, чтобы пройтись по парадной площади или по храмовому саду. На горе жили король, его стража и замковая обслуга, и девочкам нужен был явный знак отличия. Им запрещалось гулять без сопровождения, даже всем вместе.
– Это ради вашей безопасности. Все, кто вас видит, должны сразу же понимать, что вы дочери храма, – объяснил хранитель Дагмар.
Чаще всего их обучением занимался именно он. Он был единственным из хранителей, кто умел общаться с детьми: он сам вырастил племянника, но теперь король Банрууд забрал мальчика из храма к себе во дворец и приставил к принцессе, для охраны.
Каждой из девочек сшили по две смены нижнего белья, по ночной рубашке и по два халата на каждый день. Все это – из самой мрачной серой ткани, какую Гисле только доводилось видеть в жизни. Чтобы обшить храмовых дочерей, из королевской деревни вызвали швею, и она явилась с тележкой, которую тащил за собой приземистый тощий ослик. Правда, в храм швею не пустили, и она принялась за работу прямо во дворе.
Храм и королевский замок стояли друг напротив друга, по разные стороны широкой, мощенной булыжником площади на северном склоне горы. Земли короля были отделены от земель хранителей стеной. Владения короля были просторны, там имелись конюшни, поля, казармы для стражи, двор для учений и спортивных игр. За пределами королевских владений лежало еще около мили ничьей земли – поле неправильной формы. На время королевского турнира, проводившегося, по рассказам хранителей, каждый год, на этом поле на долгие дни выстраивались ряды разноцветных шатров.