– Рейния, ты же понимаешь: долго в изоляции мы не протянем. Молодые будут уходить в поиск, да и торговлю вести из Рассвана невозможно. Мы за пару веков зачахнем и скатимся в средневековье. Ведь я столько всего добился за время своего правления, столько мирных договоров подписал, нас наконец-то стали уважать, с нами начали считаться как с реальной силой. Я не могу допустить, чтобы из-за этих кровососов нас снова скинули со счетов. И так думаю не только я один, родная. Весь совет проголосовал единодушно!
– Найран, неужели ты не понимаешь, насколько шаткие у нас позиции? Эльфы отказали людям, и они обратились к нам, а ты не подумал, что, если вдруг кровососы предложат им больше, чем мы, вся человеческая рать попрет на нас и одной численностью задавит наших воинов. Нас слишком мало, а вы рискуете не только своими жизнями, но и судьбой целого народа! Подумай, любимый, хотя бы об этом!
– Рейния, любимая моя девочка, ты хранительница стерхов, я понимаю, что твой долг заботиться обо всех нас, но и меня тоже пойми. Твоя забота – дух стерхов, моя – их путь и выживание. Давай лучше не будем сейчас, перед расставанием, сориться из-за этого, а с большей пользой проведем утро.
– Но послушай …
– Я все сказал, родная, это не только мое мнение, это решение всего совета. Бой в любом случае состоится, ты не сможешь нам помешать. Я прошу тебя, прими это и хорошо проводи меня, чтобы я еще долго мог наслаждаться твоим вкусом на губах.
Мягкий шорох и шаги в папином кабинете, и я, выйдя из оцепенения беззвучно юркнула в гостиную. Прислонившись спиной к дверям, в щелку увидела, как родители, не прекращая целоваться, быстро направились наверх, в спальню. И почему-то отметила про себя, что нет ничего на этом свете, что смогло бы их разлучить или остудить любовь и страсть друг к другу. Только смерть, причем в буквальном смысле. Брачное единение не даст ни единого шанса, выжить стерху, потерявшему пару. Погибший заберет единую душу к Вратам смерти, и все – больше не вернуть.
Смерть не отдает ничего, что попадает в ее цепкие ледяные объятия. Ну да, вот потому и отметила: папа, собираясь в бой, рискует не только своей жизнью, но и маминой. Именно эта мысль встревожила меня. Я впервые настолько испугалась. Страх одиночества и потери тех, кого больше всего люблю, заморозил внутренности, липким туманом растекся в голове, путая мысли. Тихонько пробравшись к себе в спальню, я растянулась на кровати, и, забыв раздеться, забылась тревожным сном.