– Помощь мне была нужна в парке, когда я не мог выбраться из идиотского аттракциона. Тот долбанутый контролер просто сбежал, да и вы смотались, загнав меня в ловушку.
Каспер слушал его молча, не смея перебить, хоть и не понимал, о чем Дарен говорит. Какой аттракцион? Какой контролер? Куда и кто смотался? Ловушка?!
Никто из свиты не видел, чтобы Дарен шел на аттракцион. Его просто потеряли в толпе. Это подтвердили все. И Тобиас тоже. Разве не так?
– Не понимаю, – покачал головой Каспер. Он ожидал, что Дарен будет винить его в бездействии и трусости во время драки на парковке, но тот заладил про какой-то аттракцион. С какой стати? – Правда не понимаю.
– На твое счастье, – выдавил грустную улыбку Дарен и захлопнул перед носом Каспера дверь.
Пустой желудок вывернуло наизнанку. Во рту остался горький вкус желчи, который отдавал в нос. Глаза слезились то ли из-за того, что Дарена все же вырвало, то ли из-за осознания – он сходит с ума.
Дарен не помнил, как ему удалось выбраться из «Театра кошмаров», жуткого места, которое аттракционом только казалось. Или, может, реальность не так страшна, и все дело лишь в пошатнувшемся рассудке Дарена? Иначе как объяснить, почему аттракцион стал местом пытки? Как кто-то сумел залезть в его сознание, вытащить из него худшие воспоминания и превратить их в ожившие кошмары?
Мать Дарена умерла, когда он был еще ребенком. Он прожил с ней девять лет, ни дня из которых не чувствовал себя любимым или нужным. Наоборот, он хорошо запомнил, кем является на самом деле.
– Ты – ошибка моей молодости, – Элена Йоркер часто плакала, закрывшись от сына в ванной, но правду говорила, лишь напившись вдребезги. И чем старше становился Дарен, тем чаще это случалось. – Твой отец бросил меня из-за тебя! Если бы я не залетела… Это ты. Ты виноват!
Дарен даже спустя года отчетливо помнил, как однажды решился обнять плачущую мать. Он подошел к ней, сидящей за столом, и обвил содрогающуюся в рыданиях женщину тонкими детскими ручками. От Элены разило алкоголем, что развязало ей язык. Возможно, она даже не помнила, как оттолкнула сына, а затем наотмашь ударила семилетнего мальчика по лицу.
– Не трогай меня! Убирайся! Убирайся!
Дарен не понимал, в чем его вина, но семя посаженных Эленой сомнений проросло, а его крепкие корни стали для повзрослевшего мальчика клеткой.