Небо вечно одно. Избранные стихи - страница 4

Шрифт
Интервал


Мне душа моя мнится бурливой рекою,
Над которой чеченское солнце взошло.
Я пустился давно в путь неясный и длинный,
И минуты считаю в далёком краю.
Но мой голос звучит, словно клёкот орлиный,
И внедряется в горную память твою.
За твою ненасытную тягу к свободе
Каждый миг я молиться готов горячо.
И звучит будто песня о гордом народе
Даже имя святое твоё, Нохчийчоь*.

Нохчийчоь – чеченское название Чечни.

Отчизне

Я был в тебя влюблён ещё младенцем,
Мой дух тобою бредил среди скал…
Я ведал, что не стану отщепенцем:
Когда твоё чеченство воспевал.
Пришла война и с ненавистью чёрной
Твоё пространство превратила в тир.
Но ты своей отвагой непокорной
Вошла иглою в равнодушный мир.
Стреляло небо, и крошились камни,
Несчастья ветер веял с ледников.
Бинтами туч тропинками-руками
Ты пеленала раны родников…
В своих мечтах я строю зияраты*
Над каплями твоих безвинных слёз,
Где смерть вершила жуткие обряды,
И горе кровь лакало, словно пёс…
Но ты сильна и будущим, и былью,
Живя сейчас беде наперекор.
Мечтаю я дышать твоею пылью,
Ведь я с тобой в разлуке с давних пор.
Хоть рабства застарелая трясина
С тобою рядом щерит свой оскал,
Любой твоей седой горы вершина
Возносит ввысь борьбы твоей накал.
Я в памяти твоей какой-то вехой
Хочу остаться – небольшою пусть.
Ведь я твоих святых ущелий эхо
Учил, как клич свободы, наизусть…
Листвой сухой по жизненной аллее
Летят года, гонимые судьбой.
И грусть моя становится сильнее,
И тяжелеет долг перед тобой.
Твоя стезя начертана Аллахом,
И ты по ней ступаешь без нытья.
Не покорить тебя ни злом, ни страхом,
Ни тяжестью лихого бытия…
Твой образ, как реликвия святая,
Привык разить наветов вороньё…
Но, прошлое моё благословляя,
Прости же настоящее моё…

Зияраты (ед. ч. зиярат) – в исламской религии посещение святых мест (могилы пророков, святых шейхов, устазов, а также само обозначение этих святых мест)

«Сельские жители хмурой толпою…»

Сельские жители хмурой толпою
К старому кладбищу тихо пришли.
Тело покойника с грустью глухою
Встретили травы, купаясь в пыли.
Смерти пристанище ветхим забором
Было, как стойбище, обнесено.
Жизни оборванной вечным укором
Будто насквозь пропиталось оно.
Горного склона замшелый затылок
Плача, закрыли собой небеса.
Сумрачный вид погребальных носилок
Птицам окрестным туманил глаза.
Тусклая искра предсмертного взгляда
Рядом как будто сверкала во мгле.