– На меня музыка так действует обычно, – понимающе кивнула Лета, защелкивая ремень безопасности, – а вот с картинами еще не пробовала.
Уже через 20 минут она поняла, что зря полагалась исключительно на Грига и Моцарта – Моне стал одновременно и открытием, и потрясением. Репродукций было немного, но какие! Лета словно оказалась по ту сторону багетных рам, и это она сейчас сидела в белом платье среди высоких луговых трав, каждой своей клеточкой впитывая сладкие дурманящие ароматы французского лета. Это в ее глазах отражались белоснежные лепестки парусов над пронзительно синими водами Сены. Это она несла пестрый букет сквозь благоухающее буйство сада Живерни, чувствуя под ногами каждый камешек на садовой дорожке. Это она…
– Ты слышишь? – женский голос звучал встревоженно, – Лета, ты здесь? Все хорошо?
– Прости, – очарование момента рассыпалось солнечной пылью, – а ты не обманула – тут действительно можно уплыть в другие миры. Вот уж не ожидала, что картины, даже не подлинники, так подействуют…
– А я говорила, говорила, – расслабленно рассмеялась Аня. – Хочу тебе кое-что показать. Это моя любимая работа у Моне. Пойдем, пойдем скорее, – она взяла Лету за руку и повела в соседний зал.
У нее, еще очарованной картинами, было ощущение, что она плывет следом за тоненькой, излучающей едва уловимое сияние соседкой. Аня в этот момент казалась ей воплощением земного волшебства: ее голос и смех рассыпался на хрустальный звон колокольчиков, в каждом движении – полет…
– Смотри, смотри, – молодая женщина кивнула куда-то в сторону, – вот она.
Лета повернулась и…
Прохладная глубокая синева в лилово-зеленых переливах хлынула на нее, обдавая пугающим холодом. Белые звезды кувшинок казались такими обреченными, что хотелось плакать. Ничего, кроме пронзительного одиночества. Ничего, кроме тревожной пустоты.
– Это одна из самых известных серий Моне, – где-то совсем рядом звучал восторженный шепот Ани, – так и называется – «Кувшинки». Кажется, в нее входит более 200 картин и все – разные. Эта – лишь одна из них. Правда, очень красиво? Такие нежные цветы…
Но в темных глазах Леты стояли слезы, сердце бешено колотилось – она уже видела эту картину когда-то. Где? При каких обстоятельствах? Почему такой болью отзываются выпуклые, будто чуть растрепанные лепестки водяных лилий?