– Я обязательно об этом подумаю.
На этой ноте они расстались и продолжили свой вечер в компании таких же молодых людей, как они сами. Август часто оглядывался, но той таинственной незнакомки не было больше, сколько бы он ее ни искал. Они присоединились к компании, которая обсуждала как раз то, как перспективно сейчас вступать в СС.
– Нам просто повезло родиться в Германии. Гитлер станет лучшим правителем за всю историю страны. Мы поработим весь мир.
– И уничтожим евреев и другие народы.
– Почему? – Август тут же понял, что спросил что-то не то. Все повернулись к нему.
– В книге «Моя борьба» он описывает расовую неполноценность и бесполезность других народов. Ты что, не прочитал? – этот вопрос застал его врасплох и, чтобы не быть выставленным на посмешище, Август был вынужден сделать вид, что он тоже имеет к этому отношение.
– Я только начал читать, еще не дошел до этого момента.
– А, ну тогда понятно, новенький. Давайте же выпьем за то, чтобы баронам и буржуазии оставалось одно – вон из страны. Они не дают жить нормально людям. – и под смех и шутки они закончили эту беседу.
Возвращаясь домой пешком, он думал о разговорах с основателем СС и с другими ребятами, которые уже успели вступить туда. Конечно, Август понимал по заголовкам газет, что они действительно станут править Германией, и, прочитав их лозунги и немного послушав компанию, он действительно понял, что если что-то не предпринять, то его семью могут лишить всего, что у них есть. Он шел и прокручивал фразу одного из офицеров старшего чина в голове: «Выпьем за то, чтобы баронам и буржуазии оставалось одно – вон из страны. Они не дают жить нормальным людям».
Йенс, конечно же, отправился в другую сторону, и чувство одиночества, отступившее на время, вновь расползлось по душе Августа. Оно поглощало его, как всех жителей города, но, стоя сейчас на безмолвной улице, он особенно остро ощущал это все. Он остался один. Раньше он не был так одинок. Но сейчас все его друзья разбежались кто куда. Один уехал в Швейцарию, чтобы открыть свое дело, второй пошел на врача, и он окончательно потерял с ним связь. Третий, не выдержав безответной любви, лежит под капельницей с морфием и четвёртый – Йенс – подался в армию и политику. Да, он хотел стать танкистом, но не то чтобы он так к этому рвался. Может и ему стоит получше изучить эту тему? В любом случае, если его действительно лишат всего, у него просто не будет выбора. Ему придётся туда вступить. Он чувствовал: приближается что-то пугающее. Оно надвигалось не только на Берлин, но и на весь мир. Но пока, идя по дороге домой, он совсем не понимал это чувство, не понимал, откуда взялось оно. Поэтому, отогнав ненужные мысли и это самое чувство, он просто шел домой. Увидев возле дома машину, он насторожился.