– Шестеро говоришь? Были такие, были… Они привезли тело твоего отца. Сказали, что нашли на тракте недалеко от села. А что такое, дочка?
И тут Иоланта прорвалась в мысли Ривина и увидела все. Злобу, зависть к удачливому кузнецу, копившуюся годами. И как Ривин, всегда казавшийся таким спокойным и рассудительным, подкупил разбойников для осуществления мести.
Что ж, он отомстил. А теперь ее очередь!
– Как вы посмели? – прошипела девушка. Теперь она знала, что разбойники на дороге – не случайность. План в голове сложился быстро: жестокий и беспощадный!
Схватив нож со стола, Иоланта вогнала его в черное сердце Ривина. Тело падало на пол, когда тетушка Лори, еще не поняв произошедшего, испуганно вскрикнула.
– Один, – тихо сказала девушка, отвернувшись от трупа. С ножа капала кровь, ее запах дразнил. Разум отошел на второй план, остались только звериные инстинкты.
Отшвырнув стол к стене, Иоланта вмиг оказалась за спиной новоиспеченной вдовы и с удовольствием впилась в шею, прокусывая артерию.
Ближе к полудню Ланта, с ног до головы перемазанная свежей кровью, сидела посреди поселковой площади в окружении изломанных тел. Девушка снова могла мыслить здраво: внутренний зверь, довольно урча, временно отступил.
Какое же безумие здесь творилось! Даже последователи князя тьмы были бы в восторге от случившейся кровавой жатвы. Новорожденная убивала человека за человеком, не разбирая, кто перед ней. Какая разница? Девушка, одержимая жаждой крови и плоти, убивала всех, не чувствуя никаких мук совести: по мнению Ланты, грешники получили по заслугам. Быть может смерть была чересчур жестокой, но не более того.
Девушка помнила смерть каждого, все их крики, мольбы и свое темное торжество. Она как губка впитывала почти осязаемый страх, наслаждаясь воцарившейся паникой и смеясь над жалкими попытками защитить и защититься… Как же слаба человеческая плоть, как легко она поддавалась под натиском клыков и когтей.
Новорожденная, бросив довольный взгляд на поле бойни, встала и направилась к своему дому. Осталось еще одно незаконченное дело, так сказать «на десерт».
Отмывшись от крови и грязи в стоявшей во дворе бадье, заполненной ледяной водой из колодца, девушка поняла, что не может и дальше носить эту тряпку, когда-то бывшую платьем. В дом заходить не хотелось, но все же пришлось. Нет, конечно, Ланта могла походить и обнаженной – нагота ее совсем не смущала, но она понимала, что на тракте этим сразу привлечет к себе ненужное внимание. Девушка не собиралась отказываться от своих планов по поводу мести разбойникам, которых еще нужно было найти. Не убивать же всех встречных: так охотники на нечисть быстро найдут ее и ликвидируют.