– Но, Линн, ты же сама подбирала кандидатов для нашей миссии, – проворчал старик, недовольно глядя на девушку. – Как такое могло случиться?
– Да, подбирала я, – Линн вздохнула. – И, более того, я никому не говорила кого я выбрала. И записей никаких не вела. Даже не представляю, как кессы выявили избранных мною и смогли подкупить одного из них.
– Но мы не можем отменить все! – Летиция взмахнула руками, выражая таким простым жестом все свое негодование. – Мы уже не сможем привести других! Мир погибнет! Он обречен!
У Ксандра уже создалось впечатление, что про них слегка забыли: настолько совет увлекся перепалкой, совершенно игнорируя посторонних. Ксандр почувствовал себя неудобно, словно подсмотрел сцену семейных дрязг, не предназначавшуюся для чужих глаз.
– Напомню, что изначально вы все были против идеи приводить в наш мир чужаков. Мы с Линн и Аленом действовали на свой страх и риск, – вмешался Орум, пресекая вопли. – Поэтому искренне не понимаю вашего возмущения сейчас.
После такой небольшой отповеди зал погрузился в тишину.
– Вы все слышали, друзья мои, – откашлявшись, старик снова обратился к «избранным». Но это обращение показалось таким наигранно-постановочным, что в этот раз вся команда не сдержалась от кривляний: только что обзывали чужаками, а теперь вдруг друзья. – И я предлагаю следующее. Пусть среди вас есть предатель, но уже есть носитель артефакта, – старик окинул ребят внимательным взглядом. Казалось, что его бездонные глаза заглянули прямо в душу, прочитав там правду о каждом. Это было крайне неприятным чувством: как будто кто-то вломился к тебе в ванну во время душа и отдернул занавеску. Вот только Ксандра больше волновал вопрос о том, кому достались артефакты. – Я уверен, что ты на нашей стороне. Не выдавай себя ни в коем случае. Вы все должны держаться вместе. Не дайте предателю даже шанса подставить вас. Присматривайте друг за другом и не конфликтуйте. У нас нет выбора, мы не можем набрать новую команду, а в одиночку избранный не справится. Вы согласны? Согласны выполнить наше задание? Согласны побороться за жизнь и самостоятельность этого мира?
– О да. Мы можем еще отказаться, но у нас нет выбора, – проворчала Илиа, тряхнула своей зеленой гривой волос. – Мы можем приступить к делу абсолютно в добровольно-принудительном порядке. На совесть ведь давите, изверги.