– Нельзя загнать то, чего уже давно нет, – выговорил тихо. Провел по коже большим пальцем. – Приготовь крепкий кофе с имбирем, гвоздикой и лимоном. Хороший крепкий кофе, как ты умеешь. Не забывай – ты здесь для того, чтобы выполнять свою работу, и не более.
Резко отпустив ее, я пошел наверх. Не знаю, что раздражало сильнее – то, что за последние полчаса мне дважды пытались дать ненужные советы, или собственное бессилие. Слишком часто оно напоминало о себе с момента, как ублюдок Виконт уложил моих людей и взял то, к чему я не позволял ему прикасаться.
– Рус… – Стоило мне войти в спальню, Ева, до этого перебирающаяся что-то в шкафу, обернулась. Требовательное мяуканье у ног сменилось прикосновением.
Подняв голову, Жора мяукнула снова и боднула меня, требуя внимания, сильнее потерлась о штаны.
– Где ты был? – Звереныш посмотрела на меня с беспокойством. Рукава свободной легкой туники скрывали ее руки до самых запястий, но ссадина на губе была хорошо видна. Напоминание… Еще одно проклятое напоминание.
– Хотел освободить вечер, чтобы провести его с тобой. – Меня опять выкручивало. Нервы превратились в натянутые жгуты, нутро выворачивало.
– Я думала, ты меня сам заберешь… – Вздох выдал ее. Девчонка. Какая же она еще девчонка!
Подойдя, она дотронулась до моего живота. Прикосновение заставило напрячься. Я перехватил ее руку, не давая времени ни себе, ни ей.
– У меня не получилось. – Сжал кисть и выпустил. – Зато теперь у нас есть время, чтобы побыть вдвоем. Возьми свои любимые вещи. То платье… Черное, в котором ты была, когда превратила гостиную в сплошной подсвечник. И заколку. Она идет тебе.
– Зачем? – Ладонь Евы на миг зависла в воздухе.
– Мы едем… – уголок моих губ дернулся, – в путешествие. И… – Я почувствовал, как Жора опять боднула меня. – Попроси у экономки переноску для нее, – указал на хвостатую. – Она едет с нами.
Ева
– Я думала, мы возьмем автодом, – полувопросительно проговорила я, когда Руслан, уложив мои вещи, открыл дверку и бросил на заднее сиденье переноску для Жордонеллы.
Сказать по правде, ехать куда-либо мне не очень-то и хотелось. Сейчас этой странной спонтанности я бы предпочла несколько дней спокойствия, однако возражать против поездки не стала. По явному напряжению Руслана и его особенной немногословности было ясно, что проблемы так и не решились. Еще в больнице я несколько раз аккуратно попыталась расспросить его, что и как, но отвечал он неохотно, да и толку от его ответов не было никакого.